В темницу заползла сырость и, стремительно вытесняя тепло, старалась поселиться в наших телах. Изо рта вырывались облачка пара и обнаженные ступни начали неметь от холода каменного пола. К тому же яд, который вкачали в меня и девчонку из племени воды, начал действовать, постепенно убивая в нас способность к магии. Не удержавшись, я фыркнул. Беспричинный смех накатил волной. Сестрица посчитала меня не опасным, поэтому мне досталось меньше яда, нежели девчонке. Если я просто не мог зажечь даже искры и чувствовал тяжелую слабость, то девушка не нашла в себе силы опереться на стену. Так и лежала на полу какой-то бесформенной кучей. Ей не давали воды, так как осознавали, что даже капля может обернуться проваленным планом и горой трупов. Так что теперь то, что скрючилось в углу, вряд ли можно было назвать человеком. Концентрированный сгусток боли, страха и отчаянного непонимания, а позже и просто что-то безжизненное с претензией на бывшие страсти. Смех странно оборвался. Эхо прозвенело в ушах, напрочь отбив желание даже шептать. Настолько мерзко оно простучало по стенам, проскользнуло по влажному полу и выстрелило в единственное маленькое окошко, расположенное у самого потолка, в которое едва ли бы пролез даже Момо. Я нащупал где-то около стены свою чашку. Кажется, в ней еще осталось немного воды. Непрошеная ухмылка разрезала лицо, и я тут же поплатился за нее. От боли закружилась голова. Похоже, меня неплохо разукрасили эти приспешники сестрички. Губы, скулы были разбиты в кровь, которая успела засохнуть, а под глазом наливался синяк цвета грозового неба на перевале в Тань-Шу. Кажется, действие наркотика прекращалось... Что ж, боль возвратилась с ожидаемой пунктуальностью. Ладно, хватит думать о себе. Встать оказалось труднее, чем я думал, но кое-как преодолев головокружение, я подошел к Катаре и, присев рядом с ней, настойчиво потряс за плечо. Хм. Как я и думал. Никакой реакции. Сколько же яда ей досталось? Я еще раз встряхнул ее. Тихий вздох, случайно сорвавшийся с разбитых губ девчонки, все -таки подтвердил, что она была жива. Кажется, это придало мне воодушевления, и я устроил ее так, что бы ее голова покоилась у меня на плече. Слабое, прерывистое дыхание щекотало кожу. Неожиданно в этом холоде я нашел уголек тепла. И тут же пришлось подавить желание погреться от него, выпить его, чтобы погасить моментально, сохраняя последнюю каплю тепла в этой могильной сырости. Уголек едва тлел. Там. В ее сердце. Слабый стук возвещал о том, что девушка была жива. Странное желание вырвалось шумным вдохом. Губами я прикоснулся к тому месту, где было ее сердце. Под кожей оно словно метнулось птицей, замерло и снова заработало часовым механизмом. Снова повинуясь каким-то странным ветрам-наркотикам, я поднялся губами вверх по ключицам, шее и замер на губах, выпив тихое дыхание. Прошелся по расцарапанной щеке и остановился на веках. Ресницы задрожали. Все-таки она почувствовала меня даже через транс. Ощущение было таким, будто меня застукали за шалостью. Нащупал чашку. Мокрыми пальцами провел по ее губам. Почувствовав влагу, Катара все же смогла приоткрыть рот, и я помог выпить ей то немногое, что осталось на дне разбитой чашки. Она поморщилась. Глаза так и оставались закрытыми. Откуда-то из груди прокатился стон, и она снова замерла на моем плече. Впрочем, дыхание выровнялось, и обморок перешел в подобие сна. Хм. Похоже, я был даже рад, что она не умерла. Теперь мне представилась возможность рассмотреть ее. Выцветшая одежда непонятного во мраке цвета была сильно разорвана, обгорела. И, если по-честному, ее теперь было бы кощунственно назвать одеждой. Эта тряпка едва прикрывала ее тело, обнажая последние откровенности. Ребра торчали, обтянутые смуглой кожей, тонкие руки, худые ноги, намеки на окружности...
Привлекательной ее вряд ли можно было назвать, да и не хотелось. Длинные темные волосы, тонкая шея, худые плечи, теплое сердце. Кажется, такой дребеденью можно было бы выразить то, что лежащая на моих руках девушка определенно не была красивой Согласитесь же, примечательного было немного, такую не заметишь в толпе, не полюбишь с первого взгляда. И никто не будет с дрожью вспоминать ее образ, замирая в сладкой муке, сочиняя про нее стихи и воспевая ее с настойчивой фальшью в заезженных нотах…
К чему это я... Если уж делать добро, то до конца. Я стянул с себя кимоно, вернее то, что от него осталось, и нацепил его на Катару (Спина тут же покрылась гусиной кожей от туманного бога холода, царившего в камере). Дотащил ее до охапки сена в углу и устроил там, укрыв вонючей тряпкой под названием "тюремное одеяло". Самому пришлось расположится рядом, так как силы иссякли, веки налились тяжестью и наркотик окончательно вскружил голову. Ну и, кажется, я все-таки надеялся, что каким-то волшебным образом от уголька в ее сердце мне достанется тепло, если он угаснет...

Проснулся от того, что мерзкие холодные капли сползли с плесневелого потолка места нашего заключение и с удвоенным ехидством и стремлением к вредительству прогоняли обрывки сна, капая мне за шиворот. Я, проклиная все на свете, натянул на себя кусок одеяла, закрывшись с головой в глупой надежде, что так эти противные капли меня не достанут. Только я пристроился и надеялся урвать хоть чуть-чуть спокойного сна, как кто-то нагло толкнул меня в бок, пробормотал что-то непонятное и начал стаскивать с меня одеяло. Естественно, я, как принц крови, сын императора страны огня и все такое, потянул одеяло обратно и снова в свое удовольствие устроился на жестком сене, чтобы предаться размышлениям. Я наивно полагал, что наглец, стаскивающий с меня одеяло, поймет, с кем связался, и уйдет. Но не тут - то было. Одеяло снова перешло в руки таинственного злодея, и вдобавок этот подлец уткнулся холодным носом в мою спину. А потом такие же холодные руки злоумышленника обняли меня, и вот теперь, кажется, точно не мог шевельнуться. Я повернул голову, изобразив на своем лице всю гамму чувств, на которые был способен сонный человек, у которого отобрали одеяло (эмоции где-то от досады до злости с примесью возмущения), и...
- Эм… Катара?
Это существо прижалось ко мне, никуда не пускало и вдобавок злостно утащило мое одеяло! О… Оно зашевелилось...
- Мм… Что… Я…
Теперь это существо подняло заспанные глаза на меня... Взгляд прояснился. Сейчас я был удостоен чести наблюдать сначала полное непонимание, потом стыд, удивление, затем негодование, и когда последнее перешло в стадию настоящего гнева, меня мощным пинком спихнули с импровизированной кровати, и я пропахал носом нашу камеру до самой двери.
-Что ты делаешь?!
Хорошо хоть она не добавила "извращенец", а то это все бы превратилось в некачественный фарс.
Я бы тоже хотел задать себе этот вопрос. Хотя думать на склизком полу, уткнувшись носом в дверь, кажется, не то, о чем я мечтал всю свою сознательную жизнь. Я было собрался с мыслями, как тут... Дверь тихонько заскрипела... Точнее, издала странный хлюпающе – хрюкающий - визглявый стон, от чего как-то сразу заныли зубы. И в темницу вошла, постукивая коваными сапогами, сестрица. Ну, как вошла. Она сначала споткнулась об меня, но ее тут же поймали стражники и вот теперь меня пнули еще раз, только злее раз в пять и сапогом. Надо было раньше думать. Тоже мне, добрые дела он собрался делать.
- О, вижу, вы уже проснулись. Ну как, Зузу, тебе понравилась твоя новая комната?
У сестры всегда был дурацкий «юмор».
- Надеюсь, что вам тут было уютно. Но теперь ситуация немного изменилась, и вам придется погреться на солнышке.
Разворот на каблуках и Азула, гордо подняв голову, удалилась из камеры. В тут же минуту меня подхватили под руки, а девчонку стащили с подстилки и с усердием, которому можно было бы позавидовать, будь мы в другой ситуации, нас потащили по коридорам, проволокли сотню - другую ступенек вверх, потом сотню - другую вниз, дальше снова вверх, затем я окончательно сбился, считая повороты, и когда я наконец отчаялся запомнить путь до камеры, нас вытащили на небольшую площадку, находящуюся на вершине невысокой башни. Ну, скажем, что все мои подозрения оправдались, и вот теперь нас обоих заневолили так, что моя рука и ее рука были скованы в одни наручники, тоже самое проделали с ногами. Перемещаться мы могли только вместе и то на небольшие расстояния. На шеи нам тоже нацепили по ошейнику с длинной цепью. Хорошо хоть не в один заковали. Теперь нам оставалось только ждать солнце, которое в моей стране весьма недоброжелательно к узникам, прикованным на площадках без намека на тень.

Солнце нещадно палило, выжигая все мысли. Выжигая желания. Выжигая...Даже злости не осталось. Она ушла куда-то в саднящие ранки под наручниками, в пустую тяжелую голову, в раскаленный металл, горячий камень и в ее тело, температуру которого я больше не мог выносить. Она потеряла сознание спустя несколько часов солнца в зените. Сначала мы ссорились и препирались, каждое случайное прикосновение вызывало раздражение, ярость и мы толкались и вопили, как дети. Но вскоре уже оба молили, чтобы этот солнечный ад закончился. И вот теперь я с небывалой набожностью умолял небо о том, чтобы часы бога солнца были сочтены, и бой с богами ночного мира начался быстрее. Нестерпимо хотелось пить. Кажется, скоро металл на наших запястьях начнет шипеть и стекать смертоносным ручьем по коже. Теперь я тоже теряю сознание. Неужели спасительный обморок? Перед глазами все поплыло, замелькали черные точки, и я провалился в омут.
Стражники опрокинули на нас два ведра ледяной воды. Я начал задыхаться от резкого перепада температуры. Как будто из жаркой печки нас выкинули в сугроб, а потом снова засунули обратно в пламя. Как будто закаляли сталь. Когда я наконец поднял голову, чтобы оглядеться, все вокруг было залито пожаром заката. Сухой ветер стих, и теперь, кажется, все замерло. Девчонка искренне не понимала, что происходит, и от страха почему-то жалась ко мне. Когда это врагу стали доверять... Крайне любопытно...
- Встать!..- Ах, ну да, сестрица тут как тут...
Я с усилием встал, при этом моя голова взорвалась новыми болевыми ощущениями, а все тело гудело как колокол, в который запустили рой шмелей. Катара повисла на мне. И даже попыталась спрятаться за мою спину, что, впрочем, плохо ей удалось из-за наших с ней общих оков, которые ржавыми собаками вцепились, превращая кожу в кровоточащие рубцы.
Азула прошлась мимо нас, оглядев меня с ног до головы. Швырнула ключи от цепей слуге.
- Расковать. Зузу в пыточную, девчонку в камеру. Посмотрим, кто окажется сговорчивее. Не возражаешь, братишка? Начнем с тебя...
Из пересохшего горла вырвался полухрип - полурев…
- Все, что угодно, дорогая...
Слуга почему-то возился с замком. Кажется, это существо, закованное вместе со мной, дрожало. Захотелось повернуться и посмотреть. Кожей я почувствовал еще больший страх. Что ж ее пугает? Сейчас будет плохо мне, не ей. Я сделал усилие, и кое-как попытался повернуть голову в тяжелом ошейнике. С наших ног свалились первые цепи. Катара испуганно смотрела на меня. Впервые я видел, что кто-то так боялся. Ее губы быстро двигались, но шепота я не слышал. Ни звука. Она посмотрела на меня. Кажется, на дне этих глаз не осталось ни одной слезинки. В эту минуту я почти пожалел об этом. Еще несколько секунд мы смотрели друг на друга. Она на меня - с ужасом. Я на нее - с каким-то странным удовлетворением. Мои пальцы коснулись ее руки. С противным сухим лязгом упали наручники. Тут же сзади мои руки обвязали веревкой. Слуга начал возиться с ошейником, а она все еще глядела на меня. А я смотрел на закат. Солнце расплавило в багряный сахар облака и вот теперь доползло до земли в надежде на прощальный ленивый поцелуй, чтобы потом сбежать от ревнивой ночи. Еще одно усилие. Я посмотрел на Катару. Почему-то захотелось подбодрить ее. Там, где мои пальцы соприкоснулись с ее кожей, казалось, остался вечный след. Я ухмыльнулся. Неожиданно вот так получилось. Она непонимающе и слишком уж тревожно на меня посмотрела.
- Эй, все будет хорошо...- В голове прозвенело позднее: "Дурак. Поумнее ничего не мог придумать".
Но она не улыбнулась. Хрипло прозвучало в ответ...
- Неубедительно... - она не отводила глаз. И это раздражало. Пришлось самому отвернуться.
- Ну что вы, дорогие, наговоритесь потом, в камере. Ну, конечно, если братец не умрет на самом интересном месте...Азула щелкнула пальцами, и меня потащили вперед, периодически весьма неуклюже роняя на ступеньки. Сестрица шла сзади напевая и чуть ли не пританцовывая. Но мне, отчего бы это, было совсем не весело. Мой личный ад еще не закончился.

Резкий свет ударил в глаза, лишив меня зрения на несколько секунд. Но, как и ожидалось, это было не самое худшее. Впереди меня ждало, по меньшей мере, несколько часов непрекращающейся боли. Надо это просто перетерпеть. Просто перетерпеть. Это не может быть долгим... Не может. Главное - не кричать.
Меня швырнули на что-то отдаленное напоминавшее стол. Цепи с небольшими шипами впились в тело, лишив полностью лишив меня возможности двигаться.
- Тебе даже не интересно, зачем все это? - Азула перебирала набор железных инструментов. Холеные пальцы в сомнении задержались на большом крюке, а потом перешли на что-то вроде дрели. В конце концов, она выбрала нечто наподобие кнута с крючками на конце. Кажется, все будет хуже, чем я думал.
- Ну и зачем?.. - я честно старался, что бы голос не сорвался в хрип. Чтобы он хотя бы не выдавал тревогу.
- Мы планировали в тот вечер уже завершить нашу охоту на Аватара... Но… Вот досада, ты представляешь? Вмешались вы...
Улыбка. Удар. Боль обожгла, и я почувствовал, как густая кровь заливает грудь. Эти крючки оставляли гораздо более глубокие раны, нежели обыкновенный хлыст. Сестра такие штуки любила. Захотелось выть от боли.
- Вы убили несколько лучших моих воинов.
Улыбка. Удар. Удар. Кажется, эта ночь будет долгой. Я попытался вырваться, увернуться, но, как и ожидалось, я не сдвинулся с места, лишь шипы впились в раны. Мерзкие колючки словно пили кровь. Просто высасывали жизнь. С каждой густой, цвета спелого закатного солнца, каплей уходили силы. Утекал рассудок. Кажется, она взяла обыкновенный хлыст. Чтобы еще больше разбередить раны.
- Ну, а потом, когда Аватар успел ускользнуть, мне ничего не оставалось, кроме как просто схватить вас. Мне пришлось очень постараться, чтобы сдержаться, и не убить тебя
и эту девчонку на месте.
Хлыст плавно опустился в чан с водой, а потом в котелок поменьше. Черная кожа оделась белыми хрусталиками соли. Просто. Изящно. Больно. Я едва осознавал, что происходит.
- Ну а потом я поняла, что можно будет вас использовать...
Удар. Удар. Удар. Шипение и стоны срывались невольно с моих губ, и я почти ненавидел, что у меня есть голос. Не было бы его, не хотелось бы так кричать. Соль въедалась страшным белым зверем и мучила сильнее, чем любое чувство на этом свете. Я плотью и кровью ощущал многогранные хрустали, пившие жизнь с упоением. Я сжимал цепи и шипы снова и снова рвали ладони. Руки давно были исполосованы предыдущими ударами.
- Спрашиваешь, как? - принцесса подошла совсем близко и нагнулась. Дыхание щекотало шею. Глаза цвета смолы смотрели на меня пристально. На самом дне их плескалось тепло - омерзительное удовлетворение. Она провела рукой по моему телу, исполосованному кнутом. На вдохе я выгнулся от боли. С ее перчатки капала кровь. Она брезгливо отерла руки о полотенце.
- Думаю, ты и сам догадался, хотя ума у тебя и немного... Приманка... Не знаю, зачем нам ты... Но я просто не могла удержаться... Потерпи еще чуть-чуть.
Она с размаху ударила кнутом еще раз.. Я почти ничего не почувствовал. Только губы залила солоноватая жидкость, а глаза заволокло пеленой...
Азула нагнулась ко мне. Сняла перчатки. Повернула голову к себе. Ладонь сестры оказалась неожиданно горячей. Ее губы близко... Она провела языком по свежему шраму у меня на щеке, слизывая кровь. Потом поцеловала меня властно и требовательно. Облизав губы, довольно улыбнулась.
- Бедный - бедный Зузу... Кажется, на сегодня с тебя достаточно.
Я не чувствовал, как меня развязывали. То, что по спине тоже прогремели удары, уже было неважно. Понял только, что меня вынесли из камеры, когда резкий свет сменился успокаивающей темнотой.
Мелодичный смех принцессы разносился по коридорам выскакивая из каждой ниши, пугая из за угла, носясь под низкими потолками...

Теперь нас посадили в другую камеру. Зная сестру, это не предвещало ровным счетом ничего хорошего. Эта клетушка была больше. Была небольшая перегородка с чем-то вроде большой лохани и койки. Из крана капала вода, разрубая тишину. Боли не было. Не было тела. Будто огонь бушевал во мне. Я не сразу понял, что девчонка пытается мне помочь. Я не мог смотреть на нее. Не хотел. Не хотел видеть ее ужас. Только потом я понял, что она стащила с себя то кимоно, которое я ей отдал, и теперь рвет его на куски. А потом холодные руки порхали вокруг меня, перевязывая, вытирая кровь и промывая раны. А я смотрел в потолок. Кажется, импровизированных бинтов не хватило, что бы перевязать меня, и девчонка в задумчивости теребила пряди волос, и, нахмурившись, решительно смотрела на меня. Потом, помедлив, стянула ту одежду, которую с усилием можно было назвать верхней и порвала на полоски и ее.
Хм. Вот она почти без одежды. А я даже не могу повернуться и порадоваться. Ирония злая. Кусачая. Хотя бы раз было бы по-другому. И почему принцам не везет? Особенно принцам страны огня… Вроде бы она закончила. Кран заработал на полную, и теперь девушка смывала мою кровь с рук. Она совсем рядом. Такая маленькая. Серьезная. Я попробовал повернуться - не получилось. Любое движение, и тело пронзали иголки. Лучше даже не экспериментировать. Но мой беспомощный хрип привлек внимание Катары. Она подошла еще ближе и теперь возвышалась надо мной в обрывках одежды, даже не пытаясь скрыть свою наготу. Присела рядом со мной. Ее рука в нерешительности застыла над моим шрамом. С пальцев капала вода. На вдохе я с силой поднял руку и схватил ее за запястье. Получилось слишком резко. Катара хотела выдернуть руку, но почему-то передумала. В глаза лучился испуг, но какой-то мягкий, более похожий на недоумение. Я поднес ее руку к губам. С пальцев собрал ртом последние капли воды. Прижал руку к губам. Ладонь оказалась холодной, как снега с вершин злосчастных гор. Я прижался к ней, пытаясь выпить целебный холод, но силы покинули меня, и моя рука разжалась сама собой. Катара аккуратно положила ее обратно на лавку. Немного подумав, откинула мне волосы со лба.
- Прости, на щеке придется зашить порез. Он слишком глубокий. Потерпи, иначе рана может загноиться, тогда будет хуже.
Черт возьми. Добрая душа. Даже не мог возразить. Язык не поворачивался. А я как дурак... Хотя она и так для меня слишком много сделала. Надо терпеть. Интересно, а на что я надеялся...
Она снова коснулась моей щеки. Я бы отдал еще четверть жизни за то, что бы это холодное существо просто прижалось ко мне, не смотря на искромсанную плоть и скручивающиеся болью кости. Иголка коснулась края пореза. Девушка аккуратно проткнула кожу. Но когда она начала стягивать края раны, я потерял сознание.

Очнулся, как я понял, довольно скоро. Через окошко под потолком светило солнце, разделенное строго полосами решетки. И удивительно... Но я мог двигаться. Тишину камеры нарушали мерные всплески воды и чье-то мурлыканье. Пожалуй, нетрудно догадаться, чье. Я повернул голову (у меня это получилось, хвала богам), и... Я не знал, что могу так покраснеть. Мне казалось, что вся кровь вчера вытекла из меня, и мне уже в принципе ничего не страшно, но... Катара стояла там, около огромной бочки, и, напевая, опрокидывала на себя, чашку за чашкой, воду. Та капала с ее распущенных волос, которые ловили неловких солнечных зайчиков, с ее ног бежала тонкими, вьющимися струйками, неохотно перетекая на холодный пол камеры, и панически ретировалась в водосток. Волосы девушки были такими длинными, что надежно укрывали ее тело, спускаясь гораздо ниже спины. Похоже, она искренне полагала, что я очнусь еще не скоро. Она стояла ко мне спиной и тихонько напевала песенку. Беззаботно. Память болезненно выдала ноты ,знакомые с детства. Кажется, именно этот мотив напевал кто-то знакомый, мягкий, родной. Память услужливо отгородила меня от болезненных воспоминаний. Теперь я просто любовался девушкой из племени воды. Она перехватила распущенные косы рукой и отжала. Обнажившаяся спина была покрыта свежими шрамами. Кажется, я проспал чуть больше, чем думал. Ее уже успели... Ну конечно... Ноги были покрыты синяками и кровоподтеками, спина разрисована полукружьями... Девушка снова откинула волосы назад и потянулась к лежащей рядом мужской рубахе. Я отвернулся. Азула не задала мне ни одного вопроса. Неужели так было и с Катарой?.. И все из за какого-то мальчишки - Аватара… Из-за его поимки. Руки невольно сжались в кулак, и боль снова затопила голову. Необъяснимая злость поднялась из груди, и, смешиваясь с болью, создавала настоящую, искреннюю ненависть, сильнее которой я, пожалуй, не испытывал. Я закрыл глаза. Надо сделать вид, что я только что проснулся. Я намеренно долго открывал глаза. Она стояла около меня. Рубаха ей не доходила до колен, в вырез не скрывал синяков в виде отпечатков пальцев на шее, груди и плечах. Лицо было
Расцарапано, и под глазом наливался фингал. Мда. Она улыбнулась. Кажется, не было секретом то, что я разглядывал ее. Я улыбнулся инстинктивно в ответ. Это было странно... Улыбаться...

- Мне не задали ни одного вопроса... Ни одного! Из всего бреда, произнесенного ей, я поняла, что мы всего лишь приманка для Аанга.
Катара ложкой отскабливала прилипшую кашу со дна полуразбитой миски.
- Но все же мне не так туго пришлось, как тебе... - она дружелюбно улыбнулась (чем, надо сказать, в который раз сбила меня с толку).
Мы сидели рядом у каменной стены и ловили яркие лучи солнечного света, ну заодно и пытались нормально поесть. Я откинулся назад, опершись спиной о холодную стену. Это странное затишье мне не нравилось. Не нравилось то, что Азула оставила нас. Хоть и ненадолго, но это упорно настораживало. Я уставился в пол. Надо было задать этот вопрос. Надо...
- Что они с тобой делали?..
Мой голос прозвучал неожиданно тихо. Прервал ее щебетание. Я повернулся к ней. Она молчала. И тоже опустила голову. Она не стала заплетать волосы, и теперь не было видно его лица, шеи... Рука сама собой потянулась к ней. Лишь бы не спугнуть. Она позволила коснуться ее волос… Набравшись храбрости. я легко приподнял с ее лица и шеи воздушный занавес кудряшек. Укусы, багровые синяки… Я аккуратно провел рукой по ее нежной коже, и только от этого легкого прикосновения она задрожала, как осиновый лист. Я отдернул руку. Надеюсь, все, о чем я тогда подумал, были лишь предположениями.
- Все в порядке. Не бойся. Думаю, как-нибудь все обойдется. Расскажи… - тихо попросил я.
Осязаемо в воздухе повисла пауза.
- Тебе надо поменять бинты... И желательно помыть голову... – Хм, ну да, лучший вариант - бросить вопрос без ответа. Но, кажется, выглядел я действительно не лучшим образом. Засохшая кровь повсюду, она даже волосы склеила в коричневую корку. Больше всего я был похож на воробья - оборвыша, которого изрядно потрепал соседский кот.
Плошки были отставлены в сторону, и я устроился на лавке. Покорный, как тот самый соседский кот после миски молока.
Все-таки приятно, когда вокруг тебя вьется девушка. Еще бы ребра не так болели... Ну да это мелочи по сравнению с тем, что это доброе существо сейчас пыталось вытереть влажной тряпицей мои раны да и вообще, едва ли не пыхтело от усердия.
К тому же…Приятно было осознавать, что на ней, кроме этой рубашки, ничегошеньки нет.
- Все, можешь вставать.
Закончила она, надо сказать, быстрее, чем хотелось.
Я присел около крана и подставил под струю голову. Вода приятно охладила жар, внезапно поднявшийся откуда-то из живота. С волос струйки воды убегали, унося с собой накопившуюся усталость. Озорная мысль мелькнула в голове, и вот девчонка стоит мокрая с ног до головы… Теперь я точно был похож на идиота. Кому бы еще взбрело в голову в моем положении брызгаться водой, как настоящему придурку? В любом случае, она не осталась в долгу, и облила меня водой из чашки. А потом снова я обрызгал ее, и теперь мы оба носились по камере, мокрые насквозь, и несказанно довольные непонятно чем. Рубашка на ее теле пропиталась водой, и не скрывала ничего, с упоением облепив худую фигурку... Кажется, все страхи и беды были забыты. Был только очарованный мирок, созданный за несколько часов, и едва ли заслуживший право на существование. Вроде как мы были бессовестно счастливы. До уродливой карикатуры.
Я задавался вопросом, был ли это настоящий смех? Что заставило нас забыть весь ужас, творившийся с нами? Или каждый из нас в душе прекрасно осознавал, что, возможно, это и есть та самая черта, за которой находится конец, которого мы все так или иначе ждали.
Грянул гром. Как и ожидалось.

Мы не могли отдышаться от очередного приступа нервного смеха. Сидели рядом, спина к спине, и ловили каждый вдох и выдох друг друга и сбивчивый, пьяно-спотыкающийся ритм сердец. Мы не сразу услышали звонкий стук каблуков, поэтому полной неожиданностью стало появление стражи. Кажется, теперь моя очередь. Я поднялся с пола. Катара схватила меня за локоть и спряталась за спиной. Осознание ее беспомощности и слабости без магии придавало сил. Я уже было подался на встречу, как вдруг самый мощный из всех пришедших стражей, закованный с ног до головы, одной рукой вытащил девчонку из-за моей спины.
- Не надо, оставьте меня в покое... Я ничего не знаю! Пустите!.. Нет!!
Всхлипы вернули меня к действительности. Я все еще не верил в происходящее.
- Оставьте ее! Вы слышите, Азуле нужен я!
- Зуко, сделай что-нибудь, пожалуйста!.. Пожалуйста!
Голос существа скатился в нервный, прерывающийся полувсхлип - полувизг. Я тщетно пытался им помещать, но что я мог сделать... Меня отшвырнули к стенке и пнули ногой для пущей верности. Послышался отвратительный скрежет толстой металлической двери, затем грохот, и крики Катары окончательно смолкли.

Последующие несколько часов я провел в полном неведении. Я не мог слышать ее криков. Это действовало на нервы. Если бы она кричала, я хотя бы знал, что она жива. От этого зависело сколько я еще здесь пробуду. Если она не выдержит и умрет, меня убьют следом за ней.
Это беззвучье придавливало к полу. Сердце из-за него стучало все громче, но просить, чтобы оно наконец прекратило стучать не было сил... Этот часовой механизм еще не скоро будет выведен из строя. Необходимость жизни угнетала. Закат отпылал с непринужденным простодушием, на прощание оставив лишь одинокую звезду, которая раздражала своим чистым и беззаботным молочным светом.
Вскоре где-то в конце коридора зевнула дверь и захлопнулась с ворчливым скрежетом. Я тут же приник к решетке, чтобы рассмотреть, что же все -таки происходит. Коридор во все стороны брызнул крысами, как только выглянул огонек масляного фонаря. Свет обжег глаза, привыкшие к темноте и нашедшие в ней молчаливого друга. Я отступил от двери, и она тут же впустила внутрь мага воды. Она была сосредоточено - серьезна. Руки и ноги были забинтованы, но видимых серьезных повреждений все-таки не было. Волны страха, которые раньше ключом били из нее, теперь угасли. Осталась холодность. Дверь тут же закрылась, но она еще с минуту стояла рядом с ней и смотрела на меня.
- Они хотели сегодня тебя убить.
Голос был ледяным. Настолько, что мне казалось скоро наше дыхание будет сгущаться в облачка пара. Самый холодный день лета проникнет сюда, чтобы вытеснить из нас последнее тепло.
- Я им рассказала. Все. Что ты учитель Аанга. Что он не владеет магией огня...Что это его слабая сторона. И что ты нужен ему больше, чем я...
Сердце ухнуло вниз с высоты и чуть не разбилось. Нам конец.
- Зачем?.. – как-то глухо. Голос как будто упал, отскочив гнилой деревяшкой от пола.
- Нам дали еще одну ночь и ... день. Потом кого то из нас ... убьют. Твоя сестра не любит ждать. Возможно, смерть одного из нас убедит аватара прилететь сюда.
- Зачем?! – разбившийся в стеклянную крошку голос еще и охрип.
- Я не могу позволить тебе умереть.
- Ах, вот оно что... – сил возмущаться не было.
- Аангу нужен учитель. Слышишь? Ты не можешь умереть, понял? Не сейчас!
Она оказалась неожиданно близко. Еще мгновение - и вот она уже еле дышит, зажатая между стеной и моим телом. Мои руки заковали ее в клетку. Она такая маленькая. То, что я навис над ней, не испугало Катару. Скорее напротив. Она зло на меня посмотрела.
- Зачем?! Она же убьет его! Ты этого не понимаешь...Ты настолько веришь в своего Аанга?!
- Он - наша единственная надежда! - Катара кричала на меня. Сам того не понимая, я перешел на крик.
- Ты убьешь нашу последнюю надежду!! Он не готов, Азула его убьет! Он не сможет защититься, никак! Она сильнее его! Неужели ты этого не понимаешь?!
- Отпусти меня.
- Что?.. - Дыхание сбилось. Теперь наши губы были на расстоянии в четверть миллиметра. Мой вопрос шепотом сорвался и разбился. Слишком близко. Ее разбитые губы слишком близко.
- Отпусти… - Я медленно опустил одну руку. Она выскользнула из западни, созданной моими руками. Тоска обрушилась на голову вместе с безотчетной яростью. Ненужные жертвы. Ненужные...
Очередной ее всхлип заставил меня повернуться. Я смотрел ей в спину. Еще чуть-чуть, и эта злость вырвется из того адского пламени, в котором обычно бьется мое сердце, подогревая кровь.
Жестокость может превысить все границы. Нас всех убьют. Всех. Только из-за того, что она пожелала оказать мне милость. Слабая попытка оставить меня в живых. Умрут все.
- Я...
Хрупкие плечи вздрагивали.
- Я хотела... - она развернулась ко мне. Тело ее сотрясали рыдания. Слезы плескались в глазах льдинками, но потом оживали и катились по щекам жемчужинами, а она пригоршнями собирала их в ладони, отчаянно не понимая, откуда снова в ее глазах появились непрошеные гости - слезинки.
- Ты не понимаешь… Я… Я хотела спасти тебя...
Всхлип.
- То есть нас... То есть...
Ярость заплясала в глазах горячими искрами. Я не мог больше терпеть всего этого. Какой-то странный рев вырос внутри меня и вышел наружу. Я коротко обрадовался, что не владею пламенем сейчас. Иначе от нее бы не осталось бы и пепла. Я со всей силы ударил в каменную стену кулаком, вкладывая в удар всю накопившуюся злость. Старые стены оплевали меня каменной крошкой, а через бинты на руках снова зацвели алые цветы.
Она перестала всхлипывать. Я не знаю, как я снова оказался около нее. Совсем рядом. И снова возвышался над ней. Она не смотрит на меня, а куда-то в сторону. Стало горько. Зачем все это ради меня? Кто я ей? Почему? Я не хочу, чтобы все так закончилось. Я хочу чтобы все жили долго и счастливо. Чтобы не было войны. Чтобы жили люди. Жили счастливо. И улыбались. И она улыбалась. Улыбалась Аангу. Но... Она снова рядом. Так близко… Я хватаю ее за плечи. Наши глаза рядом.
- Не. Надо. Меня. Спасать... Слышишь?
Руки сами собой перебрались с ее плеч на тонкую шею и ощутили бешенную тарантеллу ее пульса. Я почувствовал, что стираю пальцами ее слезы. Но злость не прошла. Она как будто остановилась в тот миг вместе с сердцем, ожидая продолжить бой. Касаясь губ несносной девчонки, я прорычал:
- Не надо меня спасать...
Она всхлипнула еще раз. Взгляд ее стал осмысленней.
- От... Отпусти меня.
Она снова дрожала в моих руках.
- Прости меня, – это не звучало так, как будто бы я просил прощения. Это звучало… как приказ. Понятно не было. Да и не хотелось понимать.
Я не мог больше сдерживаться.
- Отпусти меня сейчас же, - требовательности в голосе прибавилось.
- Нет, - спокойно, буднично, глухо. Я не хочу ее отпускать.
- Зуко, прекрати. Отпусти меня. Оставь в покое! Сейчас же! Ты понимаешь меня?! Отпусти!..
- Не могу.
- Что? Что за… глупости!
Я подхватил ее на руки и отнес на старый прогнивший матрас, заменявший кровать в этой камере. Голову заполнил туман, карусель запахов: ее какой-то свежести, невинности и пряности, приправленной сыростью этого подвала и неповторимым ароматом последней ночи, перед тем как мир низвергнется в пучину. Но сейчас мир не значил и медной монетки, было важно то, что чувствовал я. Она вырывалась. Она не понимала. И вот теперь она лежала передо мной. Настолько искренняя. Настолько беззащитная.
- Прекрати.
Голос прозвенел в ушах. Она умела приказывать.
- Прости, не сейчас.
Губы снова попросились в ухмылку, такую чертовскую, на один уголок губ. Я нагнулся к ней, любуясь, как расширяются зрачки, затапливая теплой чернотой ее глаза. Она была удивлена, растеряна, или что-то в этом роде. Еще чуть-чуть осталось до смерти. Совсем немного до поцелуя.
- Прекрати. Оставь меня! Не смей ко мне прикасаться!! – она рванулась вверх, в глупой надежде вырваться из засады.
А вот это еще интересней. Девчонка все-таки сумела побороть яд, и теперь ледяная сосулька-кинжал впилась мне в живот, и, казалось, с искрящейся радостью хотела выпить мою кровь, всю, до последней капли. Ухмылка стала только шире. Определенно, это существо, которое сейчас лежало подо мной и пыталось сопротивляться, было привлекательно в своей наивности.
Всего один миллиметр. Дыханием опалило ресницы. Она выжидательно смотрела на меня. Я закрыл глаза.
И поцеловал ее. Эта странная радость познания чего-то захватила и закружила меня. Моментные ощущения чего-то сверхъестественно – радостного пролетели, уносясь молчаливыми криками золотых звезд. Кажется... Зачем я раньше жил? Для чего? Этот момент... И вот теперь я понял... У меня не все в порядке с головой.
Девчонка все-таки проткнула мне живот. Еще один алый мак полыхнул на грязных бинтах. Я сжал ее руку с кинжалом. Сильно, так, чтобы отпустила. Ледяное оружие в слегка подтаявшем состоянии звякнуло по полу и откатилось в угол, вместе с секундной мыслью о том, что именно сейчас, когда она хоть как-то владеет магией, мы могли бы сбежать. Но... Я вроде бы приготовился к смерти. Да и не хотелось тут обрывать все. Именно тогда, когда ее мольбы стали неразборчивыми и начали прерываться вместе с дыханием. Жаль. Может, если бы она поумоляла меня еще немного, я бы отпустил ее... Но теперь она не надоедала мне своими слабыми протестами. Ее кожа была неприятно холодной. Она то в желании прижималась ко мне, бередя раны и стягивая от нервного возбуждения бинты на спине, так, что они врезались в поджившие рубцы, то в испуге пыталась отстраниться от меня. Но и она, и я понимали… Не сейчас. Нет. Только не сейчас. Ее шея, плечи, ключица губы… Снова шея... Она перебирала пальцами мои волосы и дышала неровно в ухо...Закралась улыбка в голову.
- Мне прекратить? - Я улыбнулся в ее кожу, ощутив губами горьковатый привкус. Она испуганно вздрогнула от моего голоса и прижала меня к себе...
Тише стука сердец прошептала…
- Ты хочешь, что бы я это сказала?
- Да.
Я уткнулся в ее волосы. Полуденного поля ароматы вскружили голову в один миг.
- Нет...
- Нет?
- Только не останавливайся. Не сейчас...
- Да, моя госпожа.
Почему я ее так назвал? Не имело значения. Я снова усмехнулся, целуя... Госпожа. Сегодня. Сейчас. Да. Я почувствовал, легкое покалывание там, где она ранила меня. Пришлось отвлечься. Сейчас ее рука светилась в капельках воды, залечивая эту достаточно глубокую царапину. Я подождал, пока останется шрам и схватил ее за руку, я хочу чтобы хоть что-то осталось в напоминание от сегодняшней ночи. Чтобы, проснувшись в полуденном пепле разрушенного до основания мира, я знал, что это был не сон. Колючая тюремная рубашка – единственное, что скрывало ее от меня. Пришлось мучительно долго и аккуратно снимать эту одежонку, путаясь в ее неуклюжих, неумелых руках. Завтра нам придется умереть, но, предположительно, перед смертью на ней должно быть хоть что-то. Наконец эта чудовищная тряпка была отброшена в сторону....

Вырезано цензурой, полная версия главы находится здесь.

... Она натянула на разгоряченное тело рубашку и снова стала холодной. Катара отвернулась от меня к стенке и заснула, вновь утащив большую часть одеяла. А я не мог заснуть. Мне не дышалось. И не жилось.
Такой конец был вполне лаконичен. Может быть, даже в моем духе. Интересно, что на самом деле думает это существо

Четвертая часть.
(она же последняя)

Утром нас выволокли из камеры. Катара хмуро оправляла рубашку и не смотрела на меня. Азула явилась. Прекрасная, как всегда, и в неприлично хорошем расположении духа.
- Дорогой братец… - протянула она, - ну ничего себе! Ты еще жив… Мне это очень нравится. Было бы жаль, если бы вот так и умер, не увидев то, как я уничтожу вашу слабую надежду на мир, или как вы там еще называете ... Девочка оказалась разговорчивой, и вот теперь ты еще дышишь, дорогой. По слухам, ты ее вчера даже вознаградил за это.
Принцесса остановилась около Катары.
- И что ты в ней нашел... Хотя, может она действительно прекрасна на вкус.
Золотые глаза принцессы смеялись.
- Зузу, не возражаешь, я еще немного подержу ее у себя.
Щелчок пальцами, и вот теперь сестра держала в руках золотой ошейник с тонкой, но прочной цепочкой. Мурлыча себе под нос, принцесса одела на Катару ошейник, застегнула его и спрятала ключ в складках униформы.
- Дорогая моя, а тебе идет...
Она звонко рассмеялась и впилась кроваво красными губами в ее шею, а потом поцеловала ее в губы. Контраст был убийственно, опасно прекрасен. По щекам Катары заструились слезы. Но она не вырывалась.Все существо ее выражало покорность,обреченность,слабость .Азула оторвалась от нее. И слизнула соленые капли с щек дикарки.
- Жаль вот так вот все бросать, но, увы, закончу я с тобой позже, с минуты на минуту явится Аватар. Я быстро с ним разберусь, а потом займусь тобой. Жалко, конечно, что мой брат использовал тебя первым, но, что делать, сладкая моя, что делать...
***
Нас вывели на площадку. Только теперь закрыли в очень узкой клетке. Настолько узкой, что мы не могли даже сделать и шагу, не прикоснувшись друг к другу. Девчонка была молчалива. Задумчива. Наверное, она жалеет о вчерашнем. Катара иногда бросала короткий взгляд, который я пытался перехватить. Но снова и снова отворачивалась. Я придвинулся ближе, так, чтобы она не могла вырваться. Девушка вздрогнула, когда мой голос закрался ей в ухо. Прямо как тогда. У того самого чертового дерева, к которому я привязал ее... Сколько же времени прошло…
Как это типично для нее - жалеть о содеянном...
- Ты жалеешь о вчерашнем?..
Кажется, она почувствовала мою предательскую ухмылку. Ухмылку, чуть-чуть дрожащую от внутренней боли, собственное самолюбие ворчливо приготовилось к очередному удару.
- Нет.
Настало время для моего безмерного удивления.
-Я жалею... Я...
- Говори же.
-Я жалею, что это мой последний день с тобой.
Все это мне снится. Нет. Не может быть. Как? Почему? Неужели… Захотелось снова кричать. Но теперь от какой-то безысходности. Глупости .Странности всего происходящего .Кажется, она чувствовала то же самое. Катара прижалась к прутьям. Не смотрела на меня.
Наше внимание отвлек скрип ворот. Азула тут же выбежала на площадь. Маленькая фигурка воздушного кочевника в воротах, он приближался с мрачной уверенностью, которая читалась во всей его фигуре.
Азула засмеялась от непередаваемого удовольствия.
-Аватар... Я рада, что ты решил навестить нас.
Мы обреченно выдохнули. То, что произошло дальше... Никто не ожидал. Мощная молния поразила Азулу, которая даже не приготовилась к атаке. Но... Эта молния была сверху. Мы, не сговариваясь, одновременно подняли головы. Аппа кружил над нами в специальной броне, а Азулу атаковал мой дядя. Аанг создал ураган, вложив в него всю мощь воздушного дара Аватара. Девушка отчаянно отбивалась. Молнии рассекали пространство с ожесточением. Со стен лились потоком стрелы, но Аппе ничего не угрожало.
-Эй, там, внизу!..- Аппа спустился ниже, а Сокка зацепил гигантский крюк за прутья решетки, и зубр рванул в высоту. Аанг моментально расправил свой
воздушный змей, и, игнорируя крики и молнии Азулы снизу, взлетел ввысь послав стражникам их собственные стрелы обратно порывом ветра. Там, наверху, на зубре все довольно улыбались. Вся команда в сборе. Только вот в клетке полет был неудобный, особенно при учете того, как Сокка закрепил канат: клетка летела горизонтально. Злая, как черт, Катара методично расцарапывала мне лицо и шипела, что я ее раздавлю. Ну а кто виноват, что когда мы взлетели, я снова оказался сверху? Правда, потом придется просить ее залечить мне царапины, но... Кажется, оно того стоило...

Постскриптум.
Как оказалось потом, наше освобождение целиком и полностью спланировал гениальный неудачник Сокка. Каким-то образом они сумели пробраться вместе с Тоф в крепость и все разузнать, правда, их все равно чуть не поймали. Ну а остальное не составило труда. Тем более, что Азула явно не рассчитывала на присутствие такого опытного и могущественного мага, как мой дядя, с которым я, к счастью, помирился. Теперь оставалось еще одно незаконченное дело...

***
Настоящий конец наступил. Кажется, продолжение все-таки будет счастливым. Отец и сестра свержены, Аватар герой, я Хозяин Огня. Все замечательно. И Она улыбается Аангу. Вроде все так, как и должно быть. Только вот…
Закат, кровавый, как и тогда. Ленивый, как и тогда. Жаркий, пылающий и последний, как и то, что было между нами. И вот она целует его. А он, радостный, уходит вприпрыжку. И она наконец-то одна. Я выхожу из своего убежища, и она так привычно вздрагивает под моими руками, обнимающими ее, может, и в последний раз.
- И это все. Ты так все и оставишь? – я склонился и поцеловал Катару в шею, но она отстранилась.
- То, что было между нами… Это был конец.
Невыносимая пауза затянулась. Я хотел прервать ее, но она продолжила...
- Сейчас мы все начнем заново. Как будто и не было войны...Мы начнем по-другому. Как
будто бы и не знали друг друга.
Она привстала на цыпочки и дотянулась до моих губ. Я привычно, как-то по-хозяйски поцеловал ее. Но она отшатнулась.
- Считай, что это наше новое начало. Все остальное - в твоих силах. Все зависит от тебя. Снова. Впрочем, как и всегда.
Девчонка из племени воды улыбалась, впитывая закат своими синими глазами. Это спокойствие начинало меня раздражать. Вся эта история - одна большая ошибка. Приятная ошибка...
- Я....
- Да?
- Я, кажется, люблю тебя. Ты... понимаешь? Я люблю тебя.
Она снова улыбнулась. Коснулась моих волос, провела рукой по шраму... Эта хрупкая нежность в ее глазах. Хотелось, вопреки своим словам и спокойному тону крикнуть ей: «Ничего ты не понимаешь! Понимала бы… Не сделала бы этого!».
- Это из-за него, да, из-за Аватара?
Ревность сожгла легкие и очернила глаза.
-Это из-за мира...
Шепот был предательски приятным. Дыхание снова опалило ресницы, я попытался ее поцеловать, но поймал губами воздух. Она уходила. Медленно уходила с балкона. От последних лучей заката. От меня…
Она развернулась.
- Все в твоих руках...
Катара хотела сказать что-то еще, но ее позвали внутрь. Она снова улыбнулась и скрылась за бархатными занавесками.
Дуновение вечерней прохлады обнимало меня, лаская, как опытная любовница, и утешая, как любящая мать. Я все еще стоял на баконе, всматриваясь в фейверки. Там, наверху, расплывающиеся яркими цветами. Запах пороха перестал быть тревожным. Этот чертов мир наконец воцарился. Я любовался цветными бликами на стеклах и крышах...Желание превратиться в лунный луч и навеки запутаться в ее волосах осталось неприятным ,колющим осадком. Разбитым бокалом на полу после праздника... Кажется, я знаю что надо делать... Я уверенно вдохнул этот воздух. Он без страха прошел через меня, очистив от сомнений... Кажется, я знаю что надо делать. Что надо делать сегодня. Сейчас.

***
На этом....хотелось закончить.Но...тут наша заядлая зутарщица Alia стала закидывать меня догадками и вопросами...(+я хотеа отплатить ей за чудесные клипы и необыкновенное ...хм.необыкновенный энтузиазм ко всему и во всем)в общем.вот окончание.действительный конец моей истории.сопливый.романтичный.вот вам))))и кстати непонятные животные рааксы в моем фике-это те лошади-ящеры.уж не помню как там их называли)

Луна прижилась наконец-то на небе, став полноправной его правительницей, окончательно вытеснив с него увядшие пороховые цветы - фейерверки.
Принц распахнул окно настежь. Да, да... Отказаться в пользу дяди от управления страной было возможно. По крайней мере, сейчас он был не готов управлять целой страной. Окно возмутилось, стукнув створками и полыхнув шелковыми занавесками. Лепнина и подоконники соседних окон как будто были созданы для того, что бы беспрепятственно путешествовать по фасаду дома. Несколько легких шагов, осыпающаяся от старости крошка, и дворец с сожалением вздохнул, скрипя, как старик, костями: множеством дверей и оконных ставень... Как будто бы вспоминал о собственной молодости. Несколько шагов и Зуко ловко подтянулся, забравшись на балкон. В этой части дворца всегда устраивались гости. Ветер утомляюще требовательно трепал волосы и одежду, укоряя, слегка повизгивал, умоляя, что бы герой вернулся обратно. Но решение принято, и мосты полыхают, не вернуться назад. Иначе останется сожаление. Да и лезть к себе в комнату, отступая и совершая тем самым самое позорное бегство от себя... Не хотелось.
Принц не желал ошибаться. Он по-кошачьи мягко спрыгнул на балкон. Створки дверей были распахнуты настежь, и плотно-серебристая лунная дорожка вела в комнату. Казалось, можно было подняться прямо к ночному светилу и своровать пару звезд с небесной тверди. Но теперь река света была разбита тенью Зуко. И луна недовольно морщилась облаками от такой наглости, едва ли не хрюкая начищенным пятаком от негодования. Полная и круглая, сытая… Как никогда ей было крайне неприятно, что кто-то осмелился прервать ее излияние серебра. Но Зуко не было дела до луны. Еще минуту он постоял в смятении, но потом решительно двинулся в покои гостей, на зло лунной хозяйке. Императрица сладкой ночи превратила кроваво-алый шелк постели в снежную равнину... Кажется, этот пронизывающий свет ощущался на коже и сгущался в воздухе, застывая снежинками в многочисленных складочках такани. Стало нечем дышать от лунного серебра. Зуко подошел к кровати. Лицо девушки, которая преспокойно парила во снах где-то далеко отсюда, казалось слишком спокойным. Мертвенно - бледным в свете луны, таким, каким его видел Зуко в своих кошмарах .Принц прислушался, приказав ветру замолчать, и расслышал биение ее сердца. Ветер украдкой забрался в комнату, и незаметно от собственницы-луны, целовал Катару. Хозяйка ночного мира на мгновение закрылась тучами и снова засветила в полную силу. И алый шелк стал белым.
Зуко нервно выдохнул. Завтра Катара уезжает с Аангом. Надо решаться. Он бесшумно прокрался к дорожным мешкам Катары с вещами и, обвязав их веревкой, спустил с балкона в сад, который возмущенно засопел от того, что его разбудили. Правда, потом он стал с интересом наблюдать за происходящим. Принц потянул за одеяло, обнажая тело спящей деву шки. Шелк сполз с кровати небольшой лунно-снежной лавиной. Принц приблизился к лицу мага воды. Ровное дыхание девушки прервалось, она заворочалась, ища одеяло, чтобы накрыться. Но потом вздрогнула, замерла, ощутив опасное сочетание ночной прохлады и человеческого тепла. Зуко навис над ней. Теперь они оба были окрашены агрессивным светом всевидящей луны, растворяющей все цвета в себе, Девушка вздрогнула, так же, как и всегда, когда он ее касался, и проснулась. Глаза, обрамленные пушистыми перьями ресниц, пронизывали неоново-синим цветом в этой отвратительной лунной дорожке. Она наивно полагала, что маг огня рядом с ней всего лишь сон. Но когда он коснулся ее щеки и его тепло обожгло нежную кожу...
- Зуко!.. Что ты здесь делаешь?
- То, что должен был сделать уже давно.
Он поцеловал ее, прервав тем самым поток вопросов, обвинений и ненужных слов. Руки обвили ее тело, не дав возможности двигаться .Она попыталась вырваться, как тогда, но тело не послушалось разумных мыслей, и наоборот прижалось к принцу сильнее. Только громадным усилием воли она заставила себя оттолкнуть его. Вернее, попытаться. Принц, не выпуская ее, нащупал в кармане веревку, и связал девушку, не прерывая поцелуя. Катара отстранилась, возмущенно и беспомощно заворочалась на кровати, сминая простыни.
- Прекрати немедленно! Что ты делаешь?!
Принц деловито закинул брыкающееся существо на плечо, предварительно замотав в одеяло, чтобы не было холодно, и прикрепил веревку к ножке кровати, что бы можно было безопасно спуститься по ней.
- Краду тебя.
Зуко подергал веревку, убедился, что она крепко завязана и направился к балкону.
- Поставь меня немедленно!!
- Черт.... Ладно.
Принц со вздохом принялся стаскивать Катару с шеи, как тяжелый мешок с овощами. Все-таки не хотелось доставлять ей боль. Если она не хочет…
- Ладно, неси...
Маг огня, самодовольно ухмыльнувшись, завязал ей рот платком по всем правилам похищения, игнорируя возмущенной бурчание Катары о том, что это было делать не обязательно, и вообще, она не собиралась орать. Наверное.
Они спустились вниз по веревке во вновь затихший сад, который тихо и безропотно следил за преступлением. Легкая поступь лучших рааксов простучала глухо по мостовым. Покинуть город не составило труда. Скоро лабиринты многочисленных дорог укрыли
преступника и его жертву, а леса спрятали их от гнева подозрительной и ревнивой госпожи ночи - луны... Но, кажется, добыча вполне смирилась со своим поражением и вскоре легкомысленно сопела на плече своего похитителя. Прошлое таяло вместе с громадой столицы, оставаясь в туманном и далеком. Ночь тоже поспешно уходила, пятясь от горячих углей рассвета, раздуваемых солнцем. Ошибки и сомнения растворились вместе с бледнеющим лунным светом. На утесе двое совершенно разных людей, которых бы вряд ли захотели соединить боги, целовались. Беззаботно и неуклюже нежно, как никто из них раньше не умел. Впереди их, конечно же, ждут трудности и дальняя дорога, но это уже другая история...
А пока солнце великодушно спряталось за пушистыми оранжевыми облаками, чтобы дать побыть магам наедине...

Предупреждение: В фанфике присутствуют сцены насилия. Дважды подумайте хотите вы все это читать или нет. Не критикуйте фанфик из-за пейринга (убедительная просьба для Катаангщиков/Зумэйщиков и прочих любителей канонических пейрингов). Автор поистине наслаждался когда писал все ниже представленное. Просто закройте глаза и представьте. Разрешается выставлять с указанием автора.

Маки. Иннокентий Анненский.