Мне приходилось слышать, что М. Найт Шьямалан страдает манией контроля: он придает такое значение собственному творческому видению процесса, что Фрэнк Маршалл, продюсер "Шестого чувства" ("The Sixth Sense" - фильм М.Н. Шьямалана, вышедший на экраны в 1999 году. - прим. переводчика), почти не испытывал необходимости присутствовать на съемочной площадке фильма. Еще от критиков Шьямалана я слышала, что он претенциозный и самоуверенный. Чего мне никогда не приходилось слышать, так это, что Найт – очаровательный, скромный и с очень приятным чувством юмора, а между тем именно такое впечатление сложилось у меня после долгого разговора с ним. На самом деле, я была даже несколько удивлена тем, насколько открыто Найт говорил о своей работе, о трудностях руководства съемками фэнтези-фильма, с большим количеством действия и визуальных эффектов, и как однажды в середине процесса он даже на несколько недель утратил контроль над фильмом.

Фанаты телесериала "Аватар: Легенда об Аанге" очень эмоционально воспринимают все, что касается их обожаемого шоу, и я понимаю, почему. Это прекрасно написанный, невероятно творческий и полностью продуманный фантастический мир. Я еще не видела экранизации Найта, поэтому не знаю, насколько он остался верен оригиналу, но он сказал мне, что первый вариант его сценария занимал столько страниц, что, вероятно, на него ушло бы не менее четырех часов экранного времени. Конечно, они должны были что-то вырезать, поэтому будут эпизоды, которые пришлось опустить, что, наверное, разочарует некоторых фанатов. Но как бы несдержанны ни были эти фанаты, для меня очевидно, что Найт очень бережно относится ко всем деталям – в каждом кадре, в каждой секунде фильма. И хотя поначалу масштабность картины являлась вызовом для режиссера, никогда не работавшего в таком жанре, он смог с ним справиться. Лично я думаю, что тот факт, что на каком-то этапе Найт утратил абсолютный контроль над процессом съемок фильма, сработало ему на пользу, так как позволил осуществиться некому творческому катарсису. Шьямалану всегда удавалось сохранять контроль над своими триллерами, потому что те фильмы были меньше и более управляемыми, создавая таким образом зону комфорта для режиссера, который называет себя "маньяком контроля". Но, возможно, его склонность натягивать поводья со временем стала сдерживать его рост, как художника и кинематографиста. Возможно, сейчас, когда Найт, наконец, покинул свою зону комфорта ради более масштабного и эпичного проекта, мы снова будем иметь возможность видеть на экране его блестящий талант.

Тебя беспокоило, что пришлось забыть о реализме?

Джулина: Знаешь, в твоих работах меня больше всего привлекала твоя способность показывать потусторонние вещи внутри повседневности. В "Повелителе стихий" все совсем наоборот.

Найт: Верно, верно (смеется).

Джулина: Человеческие отношения и характеры, с которыми мы себя идентифицируем, - их человечность повседневна, но они действуют внутри иной реальности. Для фэнтези и аниме – это обычное дело, а тебя не беспокоило, насколько все это достоверно? Или тебе все же пришлось в чем-то переступать через себя?

Найт: Да, с чистой выдумкой всегда трудно работать. В таком фильме, как "Трансформеры", у вас все же есть преимущество, поскольку он основан на реальном, современном мире. Основа же "Повелителя стихий" - это совсем не то, к чему мы привыкли, поэтому все очень, очень запутанно. Все дело в интонации. И у нас ушло довольно много времени на то, чтобы уловить правильную интонацию: мы монтировали, потом перемонтировали, смотрели на результат, а потом просто вставляли компьютерную графику, потому что до этого монтировали без нее. Именно на вот эту "настройку" тона ушло особенно много времени, потому что нам ведь приходилось еще иметь дело с интонацией мультфильма – очень детской и временами прямолинейной. Мы медленно нащупывали нужную точку равновесия, чтобы достойно представить источник, который все мы обожаем, но создать мою собственную версию этого источника. Телесериал состоит из трех сезонов, и каждый последующий сезон – более взрослый и мрачный. По большей части. На самом деле, даже первый сезон к концу становится более взрослым. Я уже написал сценарий второго фильма, и он намного старше и мрачнее, что является наилучшим способом восприятия такого рода фильмов. Так что работа по балансировке фильма свелась собственно к поиску этого равновесия. Это очень непривычный фильм. В нем есть философские нотки, там есть тема геноцида, есть шекспировские аллюзии, и конечно, там очень много боевых искусств и компьютерной графики. У него совершенно уникальная интонация, и у нас ушло много времени на то, чтобы создать индивидуальность этого фильма.

Джулина: Я уже слышала от тебя ранее о шекспировских аллюзиях. Ты не мог бы уточнить?

Найт: Я имею в виду историю о меченом изгнаннике, о молодом человеке, который был отвергнут собственным отцом. Его зовут Зуко, вся его семья и народ отказались от него. Вообще, королевское семейство Народа Огня – это очень шекспировский образ, там есть предательство, узурпация трона, нашептывания недоброжелателей, которые манипулируют друг другом, родственники, которые манипулируют друг другом, безответная любовь и любовь злого отца, и много еще чего такого же прекрасного. И все это только-только начинает проглядывать в первом фильме, и по мере того, как к концу фильма напряжение накапливается, вы видите: "Бог мой! Вот это я разовью в следующем фильме".

Найт: "Я немного утратил контроль над фильмом".

Джулина: Можешь привести конкретный пример, когда тебе пришлось – из-за растянутости и эпичности фильма и всех этих технических сложностей в достижении твоего видения картины – поменять свое видение по мере продвижения процесса?

Найт: У меня был ответ на это, правда, не совсем на тот вопрос, который ты задала, но мне просто кое-что пришло в голову, пока ты говорила. Я не помню, сколько недель мы уже снимали к тому времени, кажется, около семидесяти пяти или около того. Был такой трехнедельный период, когда три четверти фильма было уже отснято, и меня просто накрыло. Я сильно нервничал и немного потерял контроль над фильмом. Никто об этом не знал, кроме меня. Это же не так, что ты посмотрел и "О, да он утратил контроль над фильмом". И не то, чтобы мы не успевали или что-то еще. Ничего конкретного, что можно было бы записать, к примеру. Я просто чувствовал, что заблудился. У меня вдруг пропал тот внутренний штурман, который подсказывает мне, как выстраивать кадр. Который говорит, к примеру: "Направь камеру – объектив с линзой двадцать семь миллиметров в девяноста сантиметрах над землей под углом". Обычно у меня все происходит именно с такой точностью, и очень болезненно, когда это не работает, а я должен объяснить художнику-постановщику или оператору: "Сделай мне вот такую панораму" или "Действие происходит здесь, а ты появляешься отсюда", и все такое. Я начал… Потом просто потерялся… Думаю, это… я просто… Наверное, просто это было слишком трудно.

Джулина: Ммм?

Найт: Слишком много всего надо держать в голове и просчитывать с высокой точностью. Следить за пятьюдесятью параллельными схватками на стене… Я просто не понимал, что делать. Так что… (смеется) К счастью, вскоре, это прошло. И я помню, что когда мы в итоге собирали фильм, этот момент меня особенно беспокоил, потому что я не представлял, что там получилось, и боялся, что он где-то за гранью моей привычной эстетики, и что это провальный эпизод. Ну, словно я строю дом, который не имеет четкого дизайна, очередную плоскую штамповку или что-то в этом роде. Это ужасно, страшно даже взглянуть на это. Думаешь: "Зачем они сделали здесь окно?", и "А эта стена выглядит ужасно некрасиво", и "Это просто очередная штамповка из какой-то программы развития". И кажется, что человек не имел к этому проекту никакого отношения, в этом нет никаких проявлений жизни. Если вы стремитесь к лучшему, то такого рода вещи, в которых нет эстетики и красоты, просто ставят в тупик.

Джулина: А что такого было в этих съемках, что вызвало такую реакцию? Что-то такое в самом материале, как ты думаешь?

Найт: Нет, просто так упали кости (смеется). Просто так все сложилось на съемках и так развивалось. Масштабность и эпичность момента. И просто… просто я устал.

Джулина: Что-то изменилось в отношениях с твоей командой из-за того, что в этом фильме ты зависел он нее больше, чем в других?

Найт: Знаешь, я всегда, всегда завишу от моей команды – совершенно точно. У меня была невероятная команда. Для того, чтобы сделать подобный фильм нужна нечеловеческая выносливость.

Джулина: А ведь вы ездили по всему миру, так?

Найт: Да, мы начали в Гренландии.

…Масштабность, попытка все осознать, - то, что дает мне возможность спокойно спать и чувствовать, что я знаю, как все должно быть, - достичь этих знаний и внутреннего комфорта очень сложно, так как нужно учесть много факторов.

Превизуализация – "скачок веры".

Джулина: Вернемся на минутку к визуальным эффектам. Джо Джонстон в своем режиссерском блоге (на сайте "30 ниндзя" - примечание Дж. Т.) писал, что он может использовать превизуализацию для определения бюджета, как некий инструмент фильмопроизводства. Но ни за что бы не стал полагаться на неё, как нечто, являющееся достоверным представлением режиссерского видения.

Найт: Верно, верно.

Джулина: Звучит так, словно ты тоже использовал превизуализацию лишь для бюджетирования процесса, а не для самих съемок.

Найт: Да, да. Знаешь, я думаю, что балансировал где-то посредине, потому что я не полагался на неё полностью, но было бы невозможно сделать правильные расчеты лишь на основе рисунков.

Джулина: Кажется, для бюджетирования это совершенно незаменимая вещь.

Найт: Это важно, когда ты пытаешься понять, получит ли твой фильм одобрение и не будет ли основан на требовании "Мы дадим "добро" на этот фильм, если ты уложишься вот в эту сумму". То есть, мне кажется, это значит, я должен делать превизуализацию, так?

Джулина: Верно, верно.

Найт: Потому что я не могу себе позволить, чтобы какой-то человек сделал мне план, которого я не планировал, и который стоит дополнительно сорок тысяч, тридцать из которых будут означать, что мне не дадут "добро". Поэтому я должен как-то изложить то, что планирую, а затем работать с компаниями, которые сделают компьютерную графику, чтобы узнать их расценки, потом сказать "Хорошо, а почему это так дорого?", а они скажут: "Потому что…", а я скажу "Хорошо, а если план будет заканчиваться здесь?", а они "Ок, это значит то-то и то-то". И мы ведем эти переговоры до тех пор, пока я не отшлифую все до приемлемой суммы. Потому что разброс в ценах может составлять десятки и десятки миллионов долларов. Так что это просто часть процесса, которую я вынужден был принять, поскольку затеял съемки такого гигантского фэнтези. С другой стороны, меня несколько беспокоит тот факт, что очень многие привязаны к превизуализации, а я более уверенно чувствую себя с раскадровками. Я говорю: "Сдвиньте персонажа немного в эту сторону", а они говорят, что это мои инсинуации. Несмотря на то, что иногда мне показывают превизуализацию, а там совсем не то, что я имел ввиду, в нашей компании, которая выполняла превизуализацию, был специальный парень по имени Дэн Грегуар, так вот он просто гений. Мне буквально повезло выйти на нужного парня и нужную компанию в нужное время, и он все сделал просто невероятно прекрасно. Я мог бы записать этот превиз на DVD и наслаждаться им.

Джулина: Так давай!

Найт: Да, превизуализация – это однозначно вопрос "нравится - не нравится". Я имею в виду, что тратится столько усилий, понимаешь? Ты находишься в процессе производства своего фильма, и тебе нужно там что-то сделать, и ты уже такой: "Нет, нет, нет, нет, это должно быть так. Нет, я не вижу тут лестницы". И кончается тем, что ты занимаешься вещами, которые в других обстоятельствах при съемках тебе совершенно не нужно делать. Так что это очень утомительно, но – или нет, не но – и кроме того, я еще и законченный маньяк контроля. Особенно в мелочах. Я горжусь тем, что вписываюсь в бюджет. Я горжусь тем, что у меня есть полное понимание каждого фактора, каждого нюанса. Но это стало для меня каким-то новым уровнем маньячества. Знаешь, когда я работаю над каким-нибудь триллером, я могу провести тебя по нему, как по мультфильму. Через весь фильм. И для исполнителей я так иногда и делаю. Перед началом съемок я устраиваю чтение раскадровки для всей команды, для пятидесяти человек иногда, и буквально в течение трех часов я расхаживаю перед ними, "а потом камера делает так, и затем наш герой делает вот это". А потом, когда все заканчивается и все аплодируют – вероятно, от облегчения, что все наконец закончилось…

Джулина: (смеется)

Найт: …но они аплодируют и… (смеется) тогда все точно знают, что будет в фильме. И я могу провести тебя через наброски "Знаков" ("Signs" - фантастический триллер М.Н. Шьямалана, вышедший на экран в 2002 году. - прим. переводчика) или "Неуязвимого" ("Unbreakable" - фильм М.Н. Шьямалана, вышедший на экран в 2000 году. - прим. переводчика), неважно, и ты будешь знать весь фильм до того, как он будет снят. Я – снайпер, когда дело доходит до режиссуры, я прав на 70%, и это очень неплохой процент, а остальное я могу вычислить.

Я просто вынужден это вычислять и у меня не бывает большого расхождения, потому что я не снимаю околосценические виды и приходится быть изобретательным.

Джулина: Одна из трудностей использования визуальных эффектов заключается в том, чтобы понять, сколько времени уйдет на визуализацию задуманного. У тебя были с этим сложности?

Найт: Это было самой запутанной частью процесса. Помнишь, я говорил о том, как искал баланс в фильме? Я ведь просто строю догадки, потому что на первом этапе постпродакшна у меня ничего нет, так? Я просто монтирую пятьсот или четыреста зеленых планов среди других, нормальных. Там нет никаких существ, там нет ничего, даже фона. И невозможно сказать, можно ли будет увидеть этот эффект, потому что там ничего нет. "Надо ли мне его сжать?" И, в конце концов мы монтируем одну версию фильма – с зелеными "пробелами", а потом начинаем вставлять спецэффекты. В этот момент фильм похож на какого-то нескладного подростка, он уже не там, но еще и не здесь, и я просто "О нет, эта сцена тянется вечность" или "Это слишком затянуто" или "Это просто нелепо". В тот момент вот это уравновешивание фильма было поистине чем-то идиотским. Как раз когда мы были ровно посередине процесса. А когда была готова компьютерная графика, я сказал: "Ок, всем выйти, я сажусь за монтаж". И мы с монтажером сели, смонтировали, и все получилось. Это было странно, потому что пришлось монтировать как бы два фильма. Но мне кажется, это просто часть процесса, потому что ты же не можешь просто ждать полгода. Ты не можешь полгода ничего не делать (смеется). Надо монтировать, надо видеть то, что получилось, но все приходится делать вслепую. Во всяком случае, это то, с чем пришлось столкнуться мне. У меня был очень трудный период – вот этот "переходный возраст" фильма, потому что я уже "Ммм… боже, это так долго. Думаю, надо бы это подрезать". И ты режешь эти планы, а потом, когда ты видишь готовые эффекты, ты уже "Ок, хорошо. Теперь я знаю, что делать. Этот план надо вставить сюда, эта сцена должна длиться досюда, а вот здесь можно вырезать". Еще три недели назад у меня не было всех планов. Или четыре недели.

Джулина: То есть они не были смонтированы?

Найт: Да, не были. То есть у меня не было версии без пробелов. Три-четыре недели назад она все еще не была готова. Так что на последний месяц постпродакшна пришлось вместо одной шестой или одной восьмой части всего постпродакшна целых тридцать процентов. Именно в это время я, наконец, увидел фильм. Но с другой стороны, к тому моменту я уже настолько четко знал язык фильма, что видел его как шахматную игру. Но вот этот "переходный возраст" был очень трудным. Потому что смотришь и думаешь "О боже!", ведь видишь те планы и сцены, которые до этого ни разу не видел, и думаешь "Это совсем не то, что я хотел".

Джулина: О боже, это, наверное, ужасно…

Найт: Это такой стресс, что на секунду просто сходишь с ума. И думаешь "Как я все это соберу?". А потом, когда все стоит на месте, "Теперь я все вижу, все получилось".

Джулина: Над чем ты сейчас работаешь?

Найт: Следующим у меня будет триллер. Я сейчас пишу сценарий. После "Повелителя стихий" это будет легко и приятно.

Джулина: Можешь что-нибудь рассказать о нем?

Найт: Могу, но потом я буду вынужден тебя убить (смеется). Нет, не могу. Это будет неправильно, если я раскрою интригу, а потом ты скажешь "Фу, ерунда!"