Да. Ну, сочтем, что это произошло после распития поллитра коктеля "Кактус"

Нет, правда, МонахВоды, объясни, пожалуйста: кроме шуток, я не поняла, что именно не так.

[off]Наташ, ЛС прочитай пожалуйста)[/off]

"я знал одну женщину, она все время выходила в окно.в доме было 10 тысяч дверей, но она выходила в окно.она разбивалась насмерть, но ей было все равно.."

фууууууууууууууууууууух....*выдохнула* Мать моя женщина.....Наташа, у меня не получается связать двух слов по поводу этого фика....в ауте..в хорошем и плохом смысле...меня нет...убита... естественно, твой язык высказывания просто великолепен, читать безумно легко и интересно настолько, что начав читать не смогла остановиться и на одном дыхании прочитала ...то...ну...вобщем....ня....ппц, я схожу с ума...

фуууууууууууууууууууууууух* еще раз выдохнула* Написано прекрасно, я теперь на двух парней смотреть не смогу, спасибо...=)

Оптимизм и чувство юмора-это единственное что помогает мне жить )
Относись к людям так, как хочешь чтобы они относились к тебе(жизненное кредо)

Название: Цветение.
Автор: PetertheChameleon
Источник: здесь
Переводчик: Shadowdancer
Жанр: романтика/дружба
Рейтинг: G
Пейринг: Пиандао/Урса
От автора: он знал ее лишь по нескольким коротким встречам, но чувствовал привязанность не меньшую. чем к своему мечу.
Размер: 1 359 слов

I.
Впервые он встретил ее, когда цвела дымчатая сирень.
Ее несли по улицам Шу Цзыня в золотом паланкине, сверкавшем под полуденным солнцем. Пиандао тогда был всего лишь ребенком – между неизвестным прошлым и неясным будущим. Но когда он смотрел, как кортеж взбирался на холм, направляясь к замку, скрытому за скалами, он совершенно точно знал, что этот момент изменит его жизнь.
-Кто это? – спросил он своего опекуна, полного человека, чьей единственной целью было избавиться от мальчишки, как несколько лет назад сделали его родители. Опекун бегло глянул вслед паланкину, пожал плечами и снова обернулся к столу регистратора.
-Какой-то вельможа. Возможно, навещает кого-то из родственников там, на холме.
В тот момент он увидел, как она выглянула из занавешенного окна. Кроме пальчиков и любопытных золотистых глаз, сверкавших ярче самого паланкина, почти ничего не было видно. Она рассматривала магазинчик рядом с ним, продававший музыкальные инструменты и вдруг с восхищенным вскриком высунула голову в окно.
-Мама, юэцинь!
Мимолетное мгновение, - и ее уже втянули обратно под покров паланкина, - но для него он растянулся на несколько лет: образ этот преследовал его еще долго после того, как она исчезла. Как ей удалось завладеть его десятилетним сердцем, он так никогда до конца и не понял.
Но он научился играть на юэцинь.

II.
Он снова встретил ее, когда цвели огненные лилии.
В том лагере, где оставил его опекун, Пиандао добился успеха. В приюте он чувствовал себя потерянным – ненужным и неуверенным в том, что ему нужно. Но тренировочный лагерь дал ему призвание: как только рукоятка, обтянутая кожей, легла в его ладонь, он понял, что ждет его в будущем. И будущее это было таким же ясным и точным, как его клинок. Он пойдет по пути меча, пойдет туда, куда поведет его оружие. Позже он записался в армию, и поскольку был одаренным фехтовальщиком, он легко преодолевал сопротивление врагов. Так же легко он преодолевал военную иерархию.
Его приветствовали как героя и внесли его и его отряд в сердце столицы в золотых паланкинах. Он взошел по ступеням дворца и прошел по коридорам в тронный зал, где Властелин Огня Азулон восседал среди языков пламени подобно гневному духу.
Но сердце его замерло, когда он увидел ее.
Теперь она носила пламенную тиару Принцессы Огня, хотя золото меркло в сравнении с ее глазами. Она держалась, как королева, и цвет шелков ее одежды поглощал жар огня, пылавшего за ее спиной. Когда он поклонился Властелину Огня, а потом его сыну Озаю, то задержал взгляд на ней. Она наблюдала за ним так внимательно, что он подумал, что и она помнит его.
Ей сказали, что он был лучшим фехтовальщиком в Стране Огня. А он хотел сказать ей, что научился играть на юэцинь. Из-за нее.

III.
В третий раз он встретил ее, когда цвели кровавые маки.
За ним охотились долгие годы, листовки были расклеены на каждом углу по всей стране. Пиандао любили, когда он был солдатом. Его возненавидели, когда он стал дезертиром.
Но в свои двадцать восемь он почти полжизни смотрел в лицо смерти, которая танцевала на острие его меча. Он осознал, что ясное будущее, которое он видел в юности, было тюрьмой, в которую он сам себя заточил. Что его меч был не более чем кандалами, приковавшими его к чужой войне. Теперь меч, который он когда-то считал оружием, стал его учителем, духовно направляя его там, где ранее лишь послушно исполнял наивные приказы своего владельца.
И так он слушал и учился. И рос. Он стал бОльшим, чем был когда-то: учителем, а не орудием. Наконец, в своих поисках смысла он нашел их. Сначала он их не понял, считая их просто организацией. Но в конечном счете, он осознал, кем они были на самом деле. Братство, посвятившее себя высшей цели, нежели страдание, которое война несла всем, включая Народ Огня. Орден.
Он присоединился к ним и переехал в замок среди скал, где когда-то впервые увидел ее. Надеясь на крошечный шанс, что возможно, лишь возможно, однажды она вернется.
Люди, которые когда-то были его солдатами, вскоре явились туда за ним. Они заявили, что если он не сражается с ними, значит, он сражается против них. И Пиандао с радостью доказал свою правоту, выступив против сотни. Отныне он был сам себе хозяин, и меч его служил только ему.
Но, в конце концов, его схватили. Пиандао мог выстоять против сотни, но не против всей армии. Его снова провели по тем же дворцовым ступеням, в этот раз – в цепях, пока зрители шипели и кричали. Через залы, к престолу из пламени, где Властелин Огня Азулон в сиянии власти взирал на него с негодованием.
И в тот момент, когда Властелин Огня отдал распоряжение, которое должно было оборвать его жизнь столь же верно и стремительно, как меч, в зал вбежала она, держа в руках записку.
-Умоляю, мой повелитель, остановите казнь!
Пристальный взгляд Азулона посуровел, и пылающий престол превратился в преисподнюю. Какая дерзость. Какая смелость. Несомненно, она канет в пламени.
Но она стояла на своем, и ее тонкая фигурка была лишь силуэтом между ним и его судьбой.
-Он был когда-то знаменитым героем! Он принес нашей стране великую славу. Прошу вас, окажите ему честь. Умоляю, проявите милосердие, - и она опустилась на колени.
-Как ты смеешь подвергать сомнению мои приказы? – Азулон поднялся, но глаза Пиандао ни на мгновение не выпускали ее из вида. – Ты проявила крайнее неуважение, дочь моя, - последовала долгая пауза, и он подумал было, что она разделит теперь его участь. – Тем не менее, ты заслужила мое уважение. В этот раз я уступлю твоей просьбе. Но никогда более, Урса. Ты – мать моих внуков, но ты все еще моя слуга.
Он был обязан ей жизнью и не имел возможности даже поблагодарить ее. Он лишь надеялся, что она прочтет все в его глазах.

IV.
В последний раз он встретился с ней, когда цвели лотосы.
Она пришла посреди ночи, напуганная, преследуемая демонами. Его слуга, Фат, проводил ее в гостиную, и она низко склонилась перед ним.
-Простите меня, мастер Пиандао. Мне некуда больше идти, а генерал Айро сказал, я могу доверять вам. Он сказал, чтобы я показала вам это, - и она протянула ему письмо, в котором была только фишка с белым лотосом.
Он улыбнулся.
-Ваше высочество, вы и так сделали достаточно. Мне не нужна еще одна фишка Пай Шо.
Она гостила у него неделю, пока он задействовал свои связи. Есть ли возможность для нее остаться в Стране Огня, чтобы она могла быть рядом с детьми? Есть ли способ снять с нее позор изгнания? Он не спрашивал ее, что она совершила, за что, он знал, она была ему признательна. Просто это не имело для него значения. Не было ничего, что заставило бы его относиться к ней с меньшим уважением.
Всю жизнь он был очарован ею. За ту неделю он полюбил ее. Она была сильной, пылкой и жизнерадостной. Стремительной, разумной и преданной. Что бы он ни делал, она ни в чем не отставала от него, часто внушая ему страх своим упорством и мастерством. И он понимал, что, если бы тогда, двадцать лет назад он держал ее руку, а не рукоять меча, его жизнь обрела бы совсем иной смысл.
Она должна была уехать, Озай никогда не позволил бы ей остаться. И хотя Пиандао с радостью бы сразился за нее с целой армией, он вынужден был смириться, когда она настояла. В конце концов, она должна была думать о детях. Это была не ее битва, но также и не его. Поэтому он согласился.
-Я не могу выразить, как я признательна вам, Пиандао, - сказала она у ворот, собираясь отбыть в паланкине, очень похожем на тот, который нес ее в тот день, когда он впервые увидел ее. – Вы дали мне так много, я почти ничего не дала взамен.
-Вы дали мне больше, чем думаете, госпожа, - тепло сказал он. – Я продолжу поиск. Я найду способ вернуть вас домой, - он поцеловал ее пальцы, и хотя ее улыбка была печальной, как и все, что происходило с ней в последнее время, в ее золотых глазах светилось чувство.
Она коснулась его щеки и сказала:
-Мы встретимся, когда зацветут дикие орхидеи.
А затем уехала.
До того дня он часто прогуливался по скалам возле своего дома. Теперь он все чаще бродил по лесу, даже в самый засушливый сезон разыскивая цветы. Он не видел их, но все же не терял надежды. Ибо она обещала, и он знал, что она сдержит слово.
Итак, он ждал. По ночам он играл на юэцинь, днем он занимался фехтованием. Но все время терпеливо ждал, когда расцветут орхидеи.

Пилат: Истина, Истина! Что такое Истина?!
Христос: Истина - она то, что с неба.
"С неба обычно падают снег, дождь и парашютисты" (с) Домбровский