[cut=Более конкретно:]

Такое мрачное описание последствий войны, которые никогда не забудутся - и какая ирония, что видеть их способна только маленькая слепая девочка... Не завидую Тоф - здесь ее талант показывает лишь ужасное дело рук Созина.

Так грустно и трогательно. Инь и Янь - вечное пара; разлученное неразлучимое. Взгляд на мир с точки зрения духов и их боль и печаль. И жертва Юи, которая буквально стала планетой, встав на место Туи .

Могу себе представить, что примерно так бы и выглядела сцена из беззаботного детства Аанга - один из последних счастливых моментов среди его родного народа. Светло...

Я Зумэй совсем не люблю, но конкретно этот хорошо написан. И рад, что им удается сгладить противоречия - эта пара на всю жизнь, в отличие от "детского" Катаанга - ИМХО.

Интересный взгляд на отношения Урсы-Озая... Озай высокомерен (и он сам начал фаворитизм), между ними слоится непонимание, которое через много лет приведет известно к чему. Однако Озай понятия не имел о родственной связи с Аватаром.

Очень красивая и разнообразная Суюкки (жаль, не могу сейчас отписаться подробнее) - ревность, любовь, признание слабостей друг друга и согласие с ними.Все чудесно .

Трогательная история одного из самых трагических персонажей в сериале. Юи... теперь из-за принесенной жертвы она никогда не сможет спуститься на землю, никогда не будет испытывать земных привязанностей и сможет лишь грустно взирать на происходящее (и на Сокку) с неба

Азулу жальче больше всех - она сама знает, что является монстром (но не верит, что в этом виноват Озай - и тут он тоже ловко манипулирует), а мать позволяет ей думать так и боится ее. Но ведь Урса сама отказалась от нее и перестала пытаться бороться, сосредоточившись на Зуко... *грустный вздох* Но картина из жизни королевской семьи снята великолепно, - больше и нечего добавить.
И в каноне Урса, кажется, не маг огня.[/cut]

Надеюсь, что это не конец ваших переводов!

Цвета ночи гранитные склоны,
Цвета крови сухая земля,
И янтарные очи дракона
Отражает кусок хрусталя -
Я сторожу этот клад



Если вы подолгу вглядываетесь в бездну, бездна, в свою очередь, вглядывается в вас...

[cut=Начнём-с]Юи, Ла / Лунный свет
Очень трогательная история о двух духах, чья ".... любовь никогда не сможет коснуться.". Они не знают слова "война", они мирно кружатся себе в бесконечном танце.
"Грубая горячая красная рука, что разрушила их благословенное спокойствие – смерть...."
Человек, пожалуй самое страшное существо в мире.
Духи подарили Юи прекрасную жизнь, пришло время возблагодарить духов за их щедрость...

Обычай
Самое беззаботное время Аанга, один из самых ярких дней в его жизни - он стал мастером, даже испытывая боль он был счастлив) Жаль, что впереди его ждало известие, переменившее всю его жизнь.

Спокойствие
Неожиданный поворот - беременная Мэй, вот как оно бывает - предполагаешь одно, а получается другое). Не всё только Катаангу поднимать демографию^^ Мэйко приветствуется - хоть не Зутара)))
Даже строчка юмора присутствует, опять все шишки Сокке

Проклятие второго ребенка
Никогда Озай не нравился, не видел в нем ничего человеческого.
Но написано-то как, хорошо показаны чувства Урсы . Появление на свет дочери поставило точку в отношениях членов правящей семьи.
Воины
Даже и не знаю, что можно здесь сказать.....настолько проникновенно. Даже воины могут любить друг друга, несмотря на их судьбу и "род деятельности". Суюки. Здесь показана совсем другая её сторона: сторона любящей жены, сторона - способная простить любимого человека, несмотря на все его поступки, и, сторона - умеющая признаться в своей неправоте и подавить свою гордыню.

Слишком поздно
Самая настоящая, что ненаесть драма.
Урса подтверждает свой образ заботливой и любящей матери, готовой пойти на всё, для защиты своих детей, даже если угроза исходит от самих же членов семьи. Озаю вообще ничего не нужно, кроме власти. Азула, сама того не ведая была всего лишь инструментом в его руках для получения абсолютной власти. Бедная девочка, но она уже отлично понимала свою судьбу, то что мать никогда не полюбит её - как бы сильно она не изменилась.[/cut]

Переводчику печеньку и ждем-с еще))

Добавлено (22/09/2010, 21:23)
---------------------------------------------

Название: Imrpisoned
Автор: Booksong
Источник: здесь
Рейтинг: K
Пейринг: Мэй/Тай Ли
Жанр: Friendship/Romance
От автора: Мэй и Тай Ли вместе в тюрьме на Кипящей Скале. Сожалеет ли Мэй? Что думает Тай Ли об этой ситуации?
От переводчика: POV Мэй, «фонтанирующая мудрость» Тай Ли 

- Эй, ты! Да-да, ты, которая там! Ты думаешь, ты крутая со своими доспехами и магией огня? Да я бабулек видела с аурой грознее, чем у тебя!
Я тяжело выдохнула через нос, но не позволила улыбке прикоснуться к уголкам губ. Тот еще опыт – слушать, как Тай Ли выходит за границы своего умения ругаться, о существовании которого я даже не подозревала несколько дней назад. Мне повезло, что она здесь. Чувствуешь себя не так одиноко, когда рядом есть кто-то, орущий на стражу за дверью каждые несколько минут, притом даже не повторяясь в оскорблениях. Особенно когда они исходят от личика, более подходящего для флирта и надувания губок. На самом деле, Тай Ли пользовалась этим преимуществом своего обаяния первые пару дней… пока командующий охранников не поумнел и не стал отправлять в камеру только женщин.
- Эй, а ну вернись, ты… ээ… толстая задница с закоченевшими мозгами! – я слышала, как тяжелые шаги стражи стали затихать – охранницы ушли. Я откинулась на неудобную железную стену.
- Ой, они ушли, - Тай Ли отвернулась от окошка в двери камеры и взглянула на меня, ее круглое лицо кольнуло разочарование. Я лишь устало кивнула, рассеянно глядя в пол и чертя ногтем по пыли. Тай Ли бросилась ко мне, обняла руками свои колени и тяжело вздохнула. Она посидела так несколько секунд, затем начала ерзать, плюхнулась на живот и, держась на локтях, лениво махала ногами в воздухе. Еще несколько мгновений – она перекатилась на спину с другим длинным вздохом. Я сидела спокойно, уже привыкнув к ее постоянным, беспокойным движениям – она просто не может сидеть на одном месте.
Я глянула вниз и замерла с болезненным, виноватым чувством, поняв, что написала имя Зуко на пыльном полу. И со злостью стерла его одной рукой, пока Тай Ли не заметила.
Но, как оказалось, она всегда всё замечает своим чутким восприятием. Ее круглые, наивные глаза с грустью взглянули на меня.
- Мне жаль, Мэй, - мягко проговорила она в миллионный раз с тех пор, как нас посадили сюда.
- Ты не виновата, - пробормотала я в миллионный раз ответ. – Это мой выбор.
- И он правильный, - сказала Тай Ли на удивление серьезным голосом. – Даже если из-за него мы попали сюда.
- Ты думаешь? – прошептала я, глядя на начисто стертое пятно на полу.
- Конечно! – она внезапно уселась, почти запаниковав. – И ты сама это знаешь, Мэй, - Тай ли с печалью посмотрела на меня. – Ты сделала это ради Зуко.
Я с яростью отвернула лицо к стене, поворачиваясь к ней спиной.
- Заткнись, Тай Ли.
Голос прозвучал холоднее, чем ожидалось, и я краем глаза посмотрела, не довели ли ее до слез мои слова, как обычно бывает. Но, видимо, повзрослев, она стала крепче – вот как упорно губы сжала.
- Зуко любит тебя.
Моя челюсть едва не упала под таким откровенным заявлением. Обычно, когда я показывала свою нелюбовь к этой теме, она нервно останавливала меня и начинала болтать о чем-нибудь еще. Видимо, сейчас решила продолжить эту линию разговора. С моей стороны, я совсем не хотела. Ответом было ледяное молчание.
- Любит, - настаивала Тай Ли. Как будто хочет, чтобы я осознала это.
- Я бы не была так уверена, - с горечью ответила я, сжимая кулак. Передо мной мелькнуло ее лицо, отягощенное болью и колебанием, с сильной печалью. Пустые слова на пергаменте, который он мне оставил, эхом отзывались в голове… Жаль, что ты узнаешь об этом таким образом, но…
- О чем я думала? – пробормотала я сама себе. И, честно, - я удивлялась. Что произошло со мной три дня назад, когда, вырвавшись из закрытой камеры, я отправилась спасать того, кто первый меня запер туда?
- Ты не думала, - мягко ответила Тай Ли как ни в чем не бывало. – Это не то, что делаешь, когда любишь кого-то.
Агни, откуда взялась эта фонтанирующая мудрость, и что случилось с Тай Ли?
- Тай Ли, - понять не могу, почему спорю с ней; мне должно быть еще скучнее, чем обычно. – Он бросил меня с письмом, присоединился к Аватару, а потом, когда я, наконец, снова его увидела, запер меня в комнате. Звучит, как будто он меня любит, да… - тяжелый сарказм всё-таки просочился в голос.
Как всегда, Тай Ли пропустила мимо ушей мой холодный гнев.
- Он сделал то, что считал правильным, - просто сказала она. – Как и мы. Слушай, что еще бы заставило тебя остановить Азулу? Ты сама ей сказала, что любишь его.
Я вспомнила ледяную ярость, наполнившую меня, когда я столкнулась с Азулой, неожиданную силу, позволившую мне так дерзко говорить с принцессой Нации Огня. Даже зная о молнии и магии, я бы все равно с ней билась. Я бы боролась с ней до тех пор, пока могла, пока непрерывный гул гондолы удалялся от острова. И всё равно – не могу понять, почему.
- Ты бы сделала это еще раз, - очень тихо проговорила Тай Ли позади меня. Я чувствовала, как ее большие карие глаза буравят мне спину.
Я прислонилась плечом к холодному камню и закрыла глаза.
Она права. Да. Если бы мне снова дали выбор, я всегда выберу его, а не Азулу. Даже если это не имеет смысла.
Всё это прекрасно, но разговоры по душам не изменят того факта, что мы с Тай Ли – заключенные.
- Не унывай, Мэй, - теперь ее голос прозвучал так, словно она хотела развеселить саму себя. – В конце концов, нас кто-нибудь спасет. Если Зуко смог организовать побег из тюрьмы, то, вероятно, он сможет это сделать снова.
- Конечно, - вежливо ответила я, позволяя монотонному голосу вуалью закрыть эмоции.
Тай Ли завозилась, а потом вдруг прислонилась ко мне. Очень осторожно, будто думала, что я могу укусить ее. Затем положила одну руку мне на спину. Другую. Прижалась к плечу с тихим, совершенно юношеским вздохом.
Тьфу, обнимает.
И не вырваться ведь. А я и не собираюсь.

"Если я стараюсь быть милой, приветливой и утонченной, как учила меня мама, это не значит, что я не могу заехать вам пяткой в глаз, как учил меня папа". (с)

Хорошо написано... Тай Ли здесь необычайно внимательна и чутка, тонко подметив эмоции Мэй... Несмотря ни на что, Мэй все равно любит Зуко, - Зумэй здесь хорош, канонен .Вот только жаль, что обе девушки не осознают последствий своих действий для Азулы... Переводчик - молодец, + 100!

Цвета ночи гранитные склоны,
Цвета крови сухая земля,
И янтарные очи дракона
Отражает кусок хрусталя -
Я сторожу этот клад



Если вы подолгу вглядываетесь в бездну, бездна, в свою очередь, вглядывается в вас...

Ну, что сказать... Красота да и только))

Это была девочка, совсем еще ребенок, глаза с надеждой сверкали в свете свечи перед ней. Вдох, выдох. Ее черные волосы, разделенные пополам, спускались по плечам, блестели той простой величественностью, присущей только ребенку. Вдох, выдох.
Пламя перед ней выросло и потускнело, поднимаясь и опадая с ее дыханием, ее надеждами и мечтами. Чудесная игра либо, возможно, способ затмить или впечатлить мальчишек. Способ порадовать своих родителей или сделать из себя что-то большее, чем среднюю служанку или домохозяйку. Независимо от причины, Зуко знал только то, что ее игра временна.
Когда он призраком пробирался по дворцу, одетый во все черное, и двигаясь с ловкостью, подаренной жизнью, в которой постоянно приходится скрываться, он увидел эту служанку. В уголке кухни она пользовалась украденными свечами для улучшения техники, о которой ничего не знала. Вряд ли она поймет, для чего нужны подобные навыки, даже если когда-либо станет достаточно одаренной. Вдох, выдох.
Выражение ее лица стало более сосредоточенным – наверное, она подумала, что можно попробовать нечто более сложное. Медленно и осторожно она подняла руку к устойчивому пламени, пальцы мягко закруглились над его теплом. Невидимый, он наблюдал из угла двери, временно и необъяснимо отвлеченный ее движениями. Если она совсем чуть-чуть развернется, то увидит его. Если она закричит, выдавая принца-предателя, находящегося в своем прежнем доме в одежде вора, всё пропадет. На нем нет маски – отказался, несмотря на уговоры Аанга. Он больше никогда ее не наденет.
Да, лучше всего для него сейчас будет двигаться дальше, забыть о маленькой руке, тянущей к обещанию тепла и силы. Он сделал шаг назад, когда услышал испуганный вздох – верный признак того, что она заметила его, узнала и сейчас поднимает тревогу…
Нет. Она просто обожгла руку. Прижимая ее к груди, она угрюмо зашипела на огонь приглушенным голосом. Зуко из угла увидел, как свет огня упал на ее упрямо выдающийся вперед подбородок и добавил отблеск каждой слезинке из-под ресниц. Вскоре она разжала руку и яростно вытерла слезы с одного глаза, морщась, когда обожженную кожу резко защипало от соленых слез. Затем она вытерла другой глаз той же пораненной рукой. Не будь это столь странным для ее возраста, он бы сказал, что она так наказывает себя. Вероятно, игра закончилась раньше, чем ожидал любой из них.
Сдунув челку с глаз, она снова зажгла огонь, на этот раз более высокий, прежде чем попытаться еще раз. Если раньше это было лишь детское любопытство и решительность, то сейчас ее сосредоточенность стала серьезней, усиленная ясным гневом за глупую ошибку. Выражение, совсем не подходящее детскому лицу…
Характер явил себя во взрыве пламени.
- Ненавижу тебя! – пронзило его лучше, чем двойные палаши, которыми он мальчиком учился фехтовать.
Некоторая часть его сознания уже видела следующий логический шаг, хотя остальная часть разума считала это очень плохой идеей… всё произошло раньше, чем он смог изменить решение. Слова сорвались с губ как воздух.
- Ты просто снова обожжешься, если будет так дальше продолжать.
Оба резко дернулись во внезапной ярости, девочка испуганно заскулила и начала пятиться от предательского огня. Зуко быстро отвернулся лицом в угол, чтобы скрыть шрам в тени от маленького пламени.
Для человека, который одет в черное и бродит по неосвещенному коридору дворца в середине ночи, он весьма странно себя повел – тихо засмеялся над ее гримасками.
- Не бойся. Я не скажу.
Бессмысленно. Ему надо закончить то дело, ради которого он здесь и убраться. Он настаивал на важности этой миссии в группе, несмотря на яростные возражения, и не собирается возвращаться с пустыми руками.
Девочка все еще выглядела испуганной, и Зуко сомневался – она боится странного человека, остающегося в тени, или того, что он узнал ее секрет. Она спросила:
- Кто ты?
Голос тревожный, но не так, как можно было ожидать. В нем еще только намеки вызова, чрезвычайно сильно пронизанные любопытством. На этот раз улыбка стала естественной – удивительно, как часто это стало происходить в последнее время, и, как и сейчас, для нее нет никаких оснований.
Но, возможно, он слишком долго раздумывал над ответом на этот вопрос, потому что она закрыла глаза и судорожно вздохнула – едва девочка выдохнула и открыла глаза снова, пламя рядом с ней вспыхнуло выше, чем раньше, но его хватило прогнать ненадежные тени и показать мелькнувший шрам. Он отвернул лицо глубже в тень, но бесполезно – вырвавшийся задушенный вздох выдал ее. Он с напряжением ждал, предвосхищая крик, который привлек бы сюда стражу.
Но его не было. Была только пауза.
- Все в порядке. Я тоже никому не скажу, - милая улыбка. Хотя он чувствовал себя несколько глупо, произнося следующие слова девочке, он знал, каково быть ребенком с захватывающей тайной. Это договор, который укрепит ее решение не выдавать его.
- Обещаешь?
- Я обещаю! Можете скормить меня обезьянольву, если я расскажу! – ее лицо стало комично серьезным, рука – на сердце, глаза уставились на него.
- Не думаю, что это будет необходимо.
- Естественно, потому что я не скажу.
- Да.
Короткая, несколько неловкая пауза.
- Вы сказали, что я снова подожгу себя. Почему?
- Потому что ты слишком торопишься.
- Но все могучие маги быстро двигаются!
- Это другое. Ты… пытаешься приручить его. Он обжигает тебя, и ты набрасываешься на него. Огонь не уважает тех, кто пытается сломать его. Кроме того, ты совсем не так дышишь.
- Ну давай посмотрим, как у тебя лучше получится.
Он с покорностью вздохнул, шагнул в поле света маленькой свечи и уселся в позу медитации, которую так часто использовал при тренировке этого простого упражнения. Вдох, выдох.
- Когда ты дышишь, то нужно фокусировать внимание на том, как воздух устремляется по твоему телу. Представь, как он начинает струиться по прямой линии вниз от твоего центра, пока не разжигает дух огня во всем теле. Выдыхая, представь, как огонь призывается в каждую клетку твоего существа, и либо выпусти его – как зажигая свечу, либо укроти его – как при ударе. Но пусть он всегда проходит через центр тебя, всегда держи его в равновесии. Попробуй.
Так они занимались, он критиковал ее малейшие ошибки, а она лезла из кожи вон, стараясь и принимая их близко к сердцу. В постепенном прогрессе пролетели несколько минут. Он знал, что надо двигаться дальше, надо достать одну необходимую вещь, пока не поздно, но вдруг обнаружил, что его волнуют успехи или провалы этой девочки, почувствовал необходимость… чего? Что он, возможно…
- Принц Зуко, почему ты ушел? Разве мы не лучший народ?
Внезапный холодок осознания разлился по его спине. Вселить искру.
- Не строй догадок. Мы… В смысле, Нация Огня не совершенна. На самом деле… я многое узнал с тех, пор как покинул страну.
Она заморгала в замешательстве. Ее глаза – такие чистые, но Зуко знал, что они похожи на глаза стольких его соотечественников – покрытых ложной ясностью и невежеством, ошибочными убеждениями, предрассудками и патриотизмом.
Этого не будет, если он поможет им.
- А чему ты интересному выучился?
- Ну… это немного длинная история.
Он вдруг понял, что в его руку доверчиво легла маленькая ладошка, и мышцы дрогнули в естественном желании отделить себя от такого рода близких контактов. Но она снова уставила на него эти глаза, столь непоколебимые в своей вере в абсолютную правоту действий ее народа…
Вдох, выдох.
Разве может он ответить на этот вопрос? Так многое изменилось в нем, что он бы и не знал, с чего начать, если бы стал всё рассказывать. Изменился не только его внутренний мир – изменилось что-то большее, мир вокруг него раздробился на части и разрушил его собственную сущность, чтобы собрать осколки в забирающий дыхание витраж.
Но… он еще с детства чувствовал что-то таящееся под поверхностью – ответственность за свой народ. Их нужно учить думать. Им необходимо понимать, что происходит, и почему это неправильно. Возможно, Зуко не самый лучший брат; возможно, его судьба – быть в тени в качестве спутника Аватара. Но есть что-то, что необходимо сделать – он знал, и только он может выполнить это. Это его народ. Он рожден их принцем, и он поведет их. Он, а не его отец, который безошибочно приведет их в могилу или заставить рыть могилы другим. Он будет их лидером, их опорой и примером, и даже другом.
Вдох, выдох.
И он рассказал ей.
Девушка в голубом, чье обычно доброе лицо дышит яростью в дюйме от его собственного, угрожала его жизни, чтобы защитить другого.
Любовь всемогуща.
Неуклюжий юноша, который превращается в воина, вдохновляющего любого, кто нуждается в нем; с разумом, подвижным, как вода, но без разрушительной силы льда.
Никто не должен быть недооцененным.
Маленькая слепая девочка – сильная, независимая, и далёкая от слепоты – прочно приросшая всем остальным существом к земле; девочка, которая сделает всё, чтобы спасти новую семью, а через них – и прежнюю.
Пути назад нет.
Мальчик, становящийся чем-то более глубоким и сильным, чем-то, что резонирует сквозь жизнь и смерть, миром во плоти, чтобы защитить тех, кого любит и всю Вселенную через них.
Это мир каждого.
Так они сидели в гулкой дворцовой кухне, жемчужины мудрости и истории сначала с неловкостью стыли позади них, но доброе и любознательное наивное лицо не давало ему остановиться, и слова плыли, не как вода, а как пламя, которое привело его сюда, чтобы увидеть, как дают жизнь, а не отнимают ее.
Дружественное молчание висело, девочка рассеянно смотрела в пламя – значительно ослабевшее, воск застывал у основания свечи, искажая огонек. Ее мир вращался, отражаясь в больших глазах, но она молчала. Дети не могут застывать надолго, и вскоре она задала другой вопрос – гораздо глубже, чем на самом деле понимала.
- В любом случае, почему ты здесь, принц Зуко?
Старик, пьющий чай в тени занавеса, прикрыл глаза, просто наслаждаясь жизнью.
- Мне нужен мой нож.

Звуки ликования наполняли все ее существо, подымая над миром с его мелкими обитателями. Паланкин навевал легкую тоску мягкими ровными движениями под шагами четырех мужчин, несущих его. Крепкие шесты на каждом плече поднимали ее богатую палатку на глаза ликующих простолюдинов, выстроившихся вдоль улиц столицы. Ее царственная поза со скрещенными ногами у входа была видна всем. Как всегда, на лице – усмешка, но в этот раз окрашенная упоением победы в ярком солнечном свете.
Они победили.
Аватар мертв, цикл разрушен. Она сама нанесла последний удар. Это было так волнующе – холодное пламя молнии, сорвавшееся из нее и пронзившее его светящееся тело – хрупкое маленькое тело. В конце концов, он всего лишь мальчишка, который был последней верой мира. Какие же они все глупцы. Как бы они могли выиграть у могучей Нации Огня? У нее?
Крики горожан стали еще восторженней, когда музыканты заиграли яркую, неистовую победную мелодию. Она их совершенная принцесса, единственная, кто закончил дело, поставленное самими Духами перед ними. Теперь они разделят свое величие с миром. Она прокручивала в голове этот идеальный образ, ни с кем не встречаясь глазами. Она избранная, она нечто большее, чем любой другой смертный. Пелена горящего льда отделяет ее от них, возвышая до новых, неоспоримых высот.
И неважно, что Тай Ли и Мэй присоединились к врагу в финальной битве, твердо решила она. Сейчас у нее есть все, что ей когда-либо хотелось, и она сама добилась этого. Они же буду гнить вместе с ее гнусным братом в какой-нибудь земляной дыре, пока не умрут от ежедневно наносимых им пыток. Она хотела, чтобы они страдали. Она хотела, чтобы их избивали, мучили и покрывали шрамами, пока они не сдадутся, пока они не уберутся из ее головы и ее мечтаний. Сейчас ей все равно. Она выше каждого из них. Они не будут преследовать ее.
Паланкин чуть дрогнул и накренился, когда один из мужчин споткнулся. Она удержала себя от того, чтобы не наклонится к занавеске и не сжечь его. Достоинство. Этот идиот-вояка из Племени Воды выучит этот простой урок, касающийся его задачи. Он научится смирению – чего он никогда бы не узнал, путешествуя с Аватаром. Где были другие никудышные спутники юноши, ее не волновало – пока им еще не напоминали, кто победил. Это больше ее победа, чем отца, ведь так? Они узнают, кто назначил им наказания. Они узнают, что на вершине теперь она, что для нее они лишь насекомые под ногами.
Ей необходимо это.
Она сцепила свою ярость и превосходство в день, когда друзья предали ее, и теперь это всё, что у нее осталось. Нет, неправильно. Ей принадлежит мир, разве нет?
Ты всегда была необыкновенно хорошей лгуньей.
Голос ее дяди непрошенным эхом возник в голове. Это разозлило ее; сейчас он совсем не нужен. Не нужно повторять его последние слова перед смертью от рук ее отца. Слова, ставшие ответом на ее провозглашение гордости, счастья, независимости всех остальных. Как посмел назвать он ее новую жизнь ложью?
Сдержи усмешку. Они любят тебя. Они любят тебя, но не посмеют посмотреть в твои глаза. Ты избранна. Ты совершенна. Ты одна.
Это начало раздражать ее. Можно принять слишком много обожания, прежде чем оно начнет надоедать. Ее взгляд еще раз охватил толпу, скользя мимо лиц, никому не позволяя такой благодати – встретиться с ней глазами. Хотя это и не имеет значения – но никто и не пытался. Каждое лицо, каждый отдельный человек, стар и млад, прятали глаза от ее взгляда даже на самом пике своего безумия.
Все, кроме одного.
Маленькая девочка, чьи темные волосы двумя копнами неряшливо распустились по плечам, стояла в первых рядах толпы. Наверное, рядом были мать и отец, но Азулу беспокоило лишь то, что она была единственной во всей толпе. Потому что скорбная не по годам девочка не прятала глаз. Они светились силой и мудростью, что так не соответствовало маленькому личику, и она ненавидела это. Она ненавидит это, ненавидит ее, ненавидит эти глаза. Так знакомо сверкающие золотом.
Глаза ее брата, признавшего свои сомнения на пляже, отразившего их в столбе ревущего огня, рожденного его разочарованием.
Глаза Мэй, хладнокровно встречающие ее взгляд, когда она поднимала блестевшие в солнечном свете ножи.
Глаза тех, кто знал.
Через красивые лица и патриотические гимны они видели за кажущимся совершенством их народа… ее собственную сущность. Эта маленькая девочка возьмет и уничтожит стену горящего льда, мудрые глаза явят ее истинную сущность миру.
Ты подделка ты обманщица ты убийца. Ты одна.
Паланкин переместился и ребенок вскоре исчез из виду. Но этот взгляд – ужасный, жалеющий взгляд идеальных глаз – остался. Он остался, народ ликовал, и мир двигался дальше.

"Если я стараюсь быть милой, приветливой и утонченной, как учила меня мама, это не значит, что я не могу заехать вам пяткой в глаз, как учил меня папа". (с)

Вроде как всё, что я хотел сказать...
Конец связи...

Прошу прощения за еще один скудный отзыв и может быть начисто лишенный смысла (фики действительно интересны), что-то у меня сегодня с настроением не заладилось (Ну точно хар-р Мэй ) Поэтому можно запустить тапком - не обижусь
Спасибо за чудесный перевод - переводчику и автору по печеньке или конфетке, но тут уж на выбор))