Ксена, нет слов) Рульно) Философия, блин))

Добавлено (2007-01-05, 0:33 Am)
---------------------------------------------
Кинь мя что-то про ЗВ, для общего развития... а кусочки моего бетинга сюда можно?? есть весьма класные....

КСЕНА, согласна с Чаком,тож люблю такое читать.

http://img118.imageshack.us/img118/125/posledojdyaop8.jpg

Чак, а что, мне понравилось!!

А стихи здесь выкладывать мона?

Добавлено (2007-01-05, 0:46 Am)
---------------------------------------------
Тапком не бить)

Гадалка,погадай на картах,
Приди в мой дом ,приди,
Души моей метанья ,
Прошу я ,разбери.

Ты подскажи ,какого
Числа мне умереть,
Какую безделушку,
Цепочку мне надеть?

Ты покажи картину,
Где будет только мир,
Счастливую судьбину,
Красивый красный пир.

Скажи, какое небо
Под утро будет мне,
Любимому ,где б не был
На вороном коне.

Когда соединятся
Жаркие сердца,
Когда полегче станет-
Не будет ни рубца.

Гадалка, погляди в ладони,
Что были всех нежней.
На незаметну линию
На крестик,что на ней.

Скажи, какого мужа
Приберегла судьба.
А будет ль в сердце стужа,
Спокойна ли душа?

Гадалка,загляни мне в очи,
Их глубже не найти.
Они чернее ночи,
Что встала на пути.

Что видишь там гадалка?
Прекрасну праздну жизнь?
Иль чёрну горя маску,
Прогнавшую всю мысль?

Что смотришь ты ,гадалка,
И молча внемлешь мне.
Ответь ты на вопросы,
Что задали тебе.

Дрожит-дрожит гадалка,
Всё хочет убежать..
И только мямлит тихо:
"Такой-де не сыскать...

Жизнь вовсе безопасна-
Без горя и тоски,
И будешь ты прекрасной...
Но будешь без любви."

Скажи-скажи ,гадалка,
Прошу тебя ,прошу,
Мне ничего не жалко...

И слышно за версту,

Как кашляет старуха
И шепчет в темноту:
"Прошу тебя, прошу..."

поему-то от мужского лица стих вышел... не знаю...
Аз есмь поэт.
Аз есмь поэт. Я - раб неверной лиры.
Я - правдой опорочивший тетрадь.
Я тот, кто не творит себе кумира,
Но тот, кто сам кумиром хочет стать.

Я тот, кто наплевал на алгоритмы
Всех тех, кому положено молчать.
Во мне живут идеи, рифмы, ритмы
И вдохновенья вечная печать.

Лишеньям рад и счастьем опечален,
Зовусь то дураком, то мудрецом.
Ищу конец, казавшийся началом,
Ищу начало, ставшее концом.

Двоякий я. Как Янус, я двуликий.
Я и король, и шут, и тьма, и свет.
Могуче-слабый, низменно-великий,
Я - человекодух. Аз есмь поэт.

На дне.

Разболелось чего-то внутри перикарда...
А вчера он казался пустым, как бамбук.
Он не помнил тепло холодеющих рук.
Он забыл тебя, милый и ласковый друг,
С кем прошла все пути до последнего ярда.

Забрала мои мысли бесстрастная Лета,
Унесла и мечту, только жаль, что не ту,
От которой терзаюсь в холодном поту.
Та мечта умерла, породив пустоту
Омерзительно гадкого серого цвета.

И не серая туча, а серая мышка...
Всё равно не люблю сей безжизненный цвет.
Я на дне, я одна. Я истратила свет,
Что в запасе у Леты на тысячу лет.
Я одна, я на дне. В перикарде - ледышка.

Не плывите за мной по течению Леты,
Не пытайтесь достать моё тело со дна,
Потому что в толпе я, как прежде, одна.
В моём теле усталость, в душе - седина.
Я на дне. Я одна, как другие поэты.

Я несусь по теченью прыжками гепарда,
Потерявшая память и тягу к борьбе,
Удержав лишь немногое силой в себе,
Призывая людей в одинокой мольбе
Посмотреть, что творится внутри перикарда.

Эти строки молитв заучу наизусть я
И забуду, услышав финальный свисток.
Но, покуда мой срок на земле не истёк,
Буду верить и петь, покидая исток
В ожидании жизни и нового устья.

первое, что попалось, когда документ открыла. Завтра чё-нить ещё кину. Сейчас лень приличные искать...

Система Ондерон. Планета-спутник Дксан.
За 5 лет до начала вторжения Ревана.
Мандалорианские войны.

Ничего. Никто не выходит на связь. Появилась смутная тревога, нарастающая с каждой секундой всё больше и больше. Реван посмотрел в небо и не увидел медицинского шаттла, который должен был прилететь уже минут пять назад.
- Джедай Реван вызывает медицинский блок!- заорал Реван, чувствуя, что случилось что-то непоправимое.
Всё те же помехи. Реван собрал те крохи Силы, что остались у него после лечения и разумом поднялся к границе атмосферы, пытаясь отыскать в этом калейдоскопе эмоций, царившем на верху, капитана Дарру. Его не было. "Освободителя" тоже.
Реван в изнеможении опустился на траву, достал комлинк и вызвал Малака:
- Малак. Это Реван. Мы отступаем.
- Я знаю…- сдавленно ответил тот.- Ондерон пал двадцать минут назад. Я возвращаюсь на "Страж"…
Я?, промелькнуло у Ревана в голове, значит, и Риолло тоже…
В бессилии что либо сделать, Реван отшвырнул бесполезный переговорник. Всё было ясно. Они проиграли.
Реван встал. Хоть они и проиграли, он не позволит человеку умереть. Даже если придётся посадить его в кабину и оправить машину на автопилоте, а самому остаться на планете. Он обернулся и нетвёрдой походкой подошел к раненому. Напрягшись, он взвалил его себе на плечо и стал продираться сквозь кустарник к истребителю, по счастью находившемуся всего в паре десятков метров.
Добравшись до машины, он опустил человека, находящегося в бессознательном состоянии, на крыло, а сам полез открывать колпак.
Реван заглянул в кабину и с облегчением вздохнул. "Риас" изначально проектировался как двухместная машина. Потом стрелка решили убрать, но конструкцию кардинально переделывать уже не стали – поджимали сроки военного заказа. Поэтому, позади кресла пилота осталось ещё достаточно места для одного человека. Правда, вздумай кто нибудь выступить в качестве пассажира, ему пришлось бы сидеть на голом полу. Но выбирать было не из чего. К тому же, человек был не в том состоянии, чтобы привередничать. Реван с трудом поднял его в кабину и уложил позади ложемента, подняв его колени к подбородку. Потом сел сам, одновременно пристегиваясь, одевая шлем, натягивая перчатки, и закрывая колпак. На счету была каждая минута. Запустив двигатели, Реван даже не стал дожидаться, пока они прогреются. Взлетев над вершинами деревьев, он врубил движки на полную мощность, включая и двадцати пяти процентную надбавку форсажа. Истребитель стрелой вылетел за пределы атмосферы и Ревану вдруг стало нехорошо от открывшегося.
Летающее кладбище. Всё что осталось от старого крейсера и "Ястреба" плавало в виде миллионов обломков и постепенно начинало сгорать в верхних слоях атмосферы, неумолимо притягиваемые гравитацией Дксана. "Пламя" было взято на абордаж мандалорианским крейсером и два корабля постепенно дрейфовали в сторону от бывшего побоища. "Страж" удалялся от поля боя на двух уцелевших двигателях, собирая спасательные капсулы и немногочисленные истребители, чудом уцелевших в этой бойне пилотов. Реван направился к нему. "Страж" летел на последнем издыхании. Левый борт был словно вспорот гигантским консервным ножом. Искрясь разорванными кабелями в чудовищных дырах обшивки, он стремился уйти от вражеского крейсера, пока тот не оставил добычу и не бросился в погоню.
Влетев в ангар, он посадил истребитель и стал лихорадочно расстёгивать ремни. К машине уже бежали медики. Вид у них был замученный. Реван осторожно передал им, уже впадавшего в кому, человека. Медики уложили его на гравитационные носилки и бегом бросились к турболифту. Реван снял шлем и перчатки и с трудом вылез из "чайки", едва держась на ватных ногах. Повернувшись к лифтам, он увидел, как к нему направляется кто-то из офицерского состава. Покачнувшись от отсутствия сил, Реван упал и провалился в мучительное забытье.

* * *
Голова изображала из себя колокол приличного размера сделанный эдак из титана, как минимум. Как не старайся, глаза открываться не желали, даже, если голова сквозь звон, того хотела. А что творилось в желудке…
Было бы преступлением сказать, что хозяйка этого желудка плохо провела вчерашний вечер. Осталось выяснить, где, с кем, и главное, как звать саму хозяйку. Сознание добродушно подсунуло вежливое сообщение: «тебя зовут Снежена»…
«Да… Снежена, ты многовато вчера выпила… А с кем? Что?»
Медленно возвращалась способность ощущать окружающий мир, и Снежена почувствовала, что лежит на чём-то подозрительно мягком, и приятно пахнущем, нужно заметить.
Ого!!! Она точно не дома. Там такого не бывает, разве, что блохатый тюфяк, да и то, если его у кого-то стыбрить. Если не дома, то где? Это нужно выяснить просто немедленно. У Снежены, где-то внизу живота начинало собираться ощущение опасности. Как неприятный холодок.
Голова раскалывалась нешуточной болью, веки не собирались подниматься, как будто бы прилипли друг к другу. Желудок отозвался бурчанием, раз кушать просит, значит, ещё есть.
Руки с большим трудом согнулись в локтях и попытались поднять лёгкое тело. Но получилось только упасть опять на мягкую перину, застеленную шелковыми простынями и понять, что лежит она не просто на чужой кровати, а на чужой кровати, и голая!!!
Но, не напугало, а удивило, и очень удивило Снежену, что она лежала на совершенно неизвестной кровати и голая. Обычно она не сильно волновалась, а скорее воспринимала это как норму. Но в этот раз она не помнила, с КЕМ и как она переспала, и вообще, как подцепила, или её подцепили..?
7 лет колонии, 7 лет шахт, 7 лет выживания на грани. И она выжила. И это гордость и это её истина, это её Я. Об этом говорили татуировки на спине, бедре и плечах, об этом говорили кинжалы…
КИНЖАЛЫ!?!?!
Вот проблема номер один. В подкожных ножнах, которыми она так гордилась, не было того смертоносного оружия, не было её тончайших и крепчайших кинжалов, что не раз уже спасали её жизнь, и не раз ставили её в более выигрышную позиции в общении, не только с уголовниками, но и с триклятой властью. Куда делись?
Глаза на конец-то открылись. В место ожидаемого яркого света – мерцание полутонов и мягкое освещение спальни. Окна закрыты жалюзи, даже не поймёшь, в каком районе, да что там районе, на какой планете ты оказалась. Светлые, жемчужные стены, точечные светильники, плавные обводы линий, роскошь.
Снежена лежала на краю кровати и теперь заглядывала через бортик, на конец постамента, на котором лежали её вещи, смотанные в клубок. Сверху лежал плащ, это несказанно радовало. Во рту собралась противная слюна, организм просил курева, никотину, наркотика!!!
Снежена протянула руку и стала медленно, неловко копаться по карманам, выискивая пачку с сигаретами. Счастье то какое, нашла!!! Она вытянула пачку и нащупала сигаретку. Знакомый запах табака успокаивал, надо же, она была рада тому, что у неё есть эта дрянная привычка. Она просто чувствовала, что живая, когда ей так хотелось курить.
А ещё, делая затяжку и пуская кольцо дыма, она зареклась больше не напиваться до полоумия, как вчера, или поза вчера? Какой сегодня день? Она медленно, даже не почувствовав того, сползла на пол, вместе с одеялом, на котором сидела.
Снежена стряхивала пепел прямо на дорогущий ковёр. «Интересно, что скажет хозяин?» (Как потом выяснилось, ковёр хозяина не колыхал ни чуть. Его больше, раздражал запах никотина, и табака тоже).
Докурив сигаретку, она потушила окурок о бляшку на своём плаще, и прицелилась закурить следующую. И тут со спины кто-то прошелестел тихим, вкрадчивым голосом:
– Доброе утро… – голос был приятным, чуть шипящим и очень, очень властным. Звучало так, как будто бы Снежена принадлежала хозяину этого вкрадчивого голоса, хотя он сказал всего два слова. Хотя Снежна не знала толком. А вдруг и принадлежала?
Голова опять заболела. Волна боли прокатилась ото лба до затылка. Снежена никак не могла попасть зажигалкой по кончику сигаретки В конце концов и сигаретка выпала из рта, когда челюсть и без того слабо державшаяся закрытой, открылась.
– Утро добрым не бывает… – с трудом, простонала Снежена, не поворачиваясь к хозяину кровати…