Воины

01. Ненависть, которую ты лелеешь – это живой уголёк в твоем сердце, больше травящий тебя самого, чем других.

Она смотрела, как его хмурый взгляд скользил по луне, на лице – глубокая тревога, даже с оттенком вины. Зная о его вере в то, что жизнь должна идти своим чередом, она все равно не могла сдержать ревность к духу луны, Юи, со всей ее величественной красотой. Ревновала, потому что чувствовала себя ничтожной, даже грязной по сравнению с великой легендой – принцессой Северного племени воды. Даже спустя столько времени она все еще чувствовала неизбежную враждебность к умершей, – и вдруг обнаружила, что сама хмуро смотрит на луну с тяжелым беспокойством, хотя никогда не ощущала никакой вины. Она слишком самодовольна, и гордыня растет с тем фактом, что это она носит его ребенка, а не дух луны. Никогда ей не носить его. Она никогда не узнает это чувство – абсолютную поглощенность всем, чем является Сокка; его тело, движущееся с ее телом, в то время как он выкрикивает ее имя. Нет, ей никогда этого не узнать. Она с торжеством усмехается луне, вызывающе поднимая брови.
И вдруг чувствует свою глупость, проводит рукой по лицу, сжимая переносицу, затем трет глаза.
Как может человек ненавидеть что-то столь прекрасное?
Вздыхая, Суюки отводит глаза от красоты природы, чувствуя ничтожность своей ревности – она всегда рождается в полнолуние.
Отворачиваясь от луны, она отходит от берега, оставляя прощальное молчание.

02. Лейтмотив: доминирующая и повторяющаяся тема.

Очутившись на земле, она смотрит снизу на торжествующую ухмылку Сокки. Одним молниеносным движением она сбивает его с ног так, что он падает на нее.
- Ты осёл.
- Я тоже тебя люблю, - отвечает он с сарказмом, исключительно для того, чтобы ее палец резко пихнул его под ребра. Даже с предупреждающим блеском в глазах, направленных на него, лежащего сверху, она не отклонится от поцелуя – никогда.
- Надеюсь, ты осознаешь, что целиком завалился на меня?
- Я говорил, что моя жизнь наполнена борьбой и страданиями, большей частью причиненными самому себе, так что я немного понимаю, куда ты клонишь. Хотя ты не можешь отрицать, что сама уронила меня на себя, - усмехается он, все еще на ней. Кивает на ее руки вокруг своего пояса, и она закатывает глаза.
- Ты споткнулась, и я… я просто придержал тебя. Кажется, я начинаю учиться быть немного мазохистом. Я не жалуюсь, но, по-моему, в последнее время это происходит гораздо чаще.
Резким рывком она тянет его рубашку к себе, и их губы снова соединяются.

03. Пока вы интересуетесь, чем это кончится, я хочу только начать. – Ben Lee: Begin.

- Нам надо кое о чем поговорить, - тихо говорит она, отводя взгляд от его лица, в то время как они прогуливаются по берегу.
- Надо? Что случилось? – спрашивает он, замечая, как она держит себя. Некоторые перемены в ее обычном поведении – отводит глаза и продолжает заламывать руки, время от времени поднимает руку и кусает ноготь. Что-то заставляет ее нервничать, что-то, о чем она не хочет говорить. Он хмурится.
- Суюки, что случилось? Ты знаешь, что можешь всё мне рассказать.
- Я знаю, - отвечает она.
- Но?
- Но это сложно начать, так что дай мне секунду, ладно? – достаточно тихо бросает она, хотя он слышит боль в ее голосе.
- Хорошо, - соглашается он, поднимая глаза к небу, к луне. Он хмурится еще больше, но когда взгляд падает на луну в его голове мелькает недавнее событие, расстроившее Суюки, и – если такое возможно, - взгляд становится еще более мрачным.
- Я знаю, что нечестно думать об этом в таком свете, - начинает она, смотря на воду. – Я знаю, что ужасно даже поднимать этот вопрос после всего, что случилось, но я не могу отделаться от ощущения, что я как вторая в списке лучших…
- Я люблю тебя, Суюки.
- …и я не вижу, как… - ее речь обрывается, глаза – широко распахнуты, взволнованно и потрясенно смотрят на него. – Что ты только что сказал?
- Ты слышала меня, - отвечает он, поворачиваясь к ней лицом, и останавливается. – Конечно, было больно, мое сердце было разбито, но я нашел кого-то, кто помог мне влюбиться снова, даже сильнее, чем я мог себе представить. Иногда я могу нести всякую чушь, но сейчас – на самом деле, не сомневайся в моих словах, хорошо? Думай о нашем будущем, а не о моем прошлом – ведь оно в прошлом.
- Не сердись, - медленно произносит она, румянец растекается по щекам, и она поднимает голову, чтобы ответить ему. – Не убегай и не прячься, но… думаю, я тоже люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, что я…
Она замолкает под его губами, и они стоят так долго время, пока гладкий лунный свет льется на них.

04. Дрожь: краткое мгновение сильного волнения.

Такой взгляд его глаз всегда бросал ее в жар, он смотрел на нее так, словно она была единственной в целом мире, которая могла спасти его, заживо сгорающего. Ощущение – как если бы она точно так же возникла перед ним, ее взгляд плавится с его, пока их губы соединяются.
Иногда они были нежными и сомневающимися, а в некоторые дни – грубыми и страстными – таким был один из последних дней. Пока они искали убежище под пристанью, их тела сближались в постоянном согласии раньше шептания слов и обещаний любви и восхищения друг другу.
Они были молоды и влюблены. С окончанием войны и их осязаемым будущим на горизонте, сейчас они чувствовали жажду жизни как отчаянные подростки. Они заслужили это.

05. Я прощу тебя за то, что ты сделал, если ты скажешь, что я единственный. – Gavin DeGraw: Just Friends.

Он чувствовал, что необходимо защитить ее, быть уверенным, что она будет так далеко от зла, что ему не придется беспокоиться о ее безопасности… проблема была в том, что ей нравилось всё, что было опасным, нравилось возбуждение битвы, нравилось всеми силами бороться и защищать тех, кого она любит.
Она была воином, как и он.
Женщины-воительницы все чаще и чаще встречались им в путешествии, но ни одна не была такой искренней и прекрасной, как она. Он знал, что был пристрастен, особенно после ее обращения с ним – и вопреки своим первым мыслям, все равно не мог удержаться от восхищения и благоговения перед ее силой. Он осознавал, что непременно схватит ее в один из этих дней, и не знал, что делать с собой.
Когда он услышал, что Азула поймала и заточила Суюки и остальных воинов Киоши, его сердце почти остановилось в груди, уверенное, что она полностью потеряна для него, может быть, однажды и навсегда. Он загнал обратно свой страх, вспоминая об их цели, но не смог избавиться от него до конца. Словно она предала его доверие – доверие, что он по глупости дал ей в надежде, что она будет в безопасности. Кто же знал, что она не выполнит обещание. Она боролась за то же, что и он, и Сокка знал, что в любом случае сам не смог бы сдержать слово.
Когда они с Зуко случайно нашли ее в Кипящей Скале, это чувство вернулось к нему - чувство, которое он думал, что потерял навсегда. Дважды почти разбив сердце за прошлый год, измученный горем, он думал, что не сможет возобновить это ощущение.
Она была сильной, продолжала тренировки даже в плену, тратя все свободное время на упражнения, планируя сохранить себя в хорошей форме на случай побега.
Когда впервые за месяцы он снова держал ее, то наконец-то понял… что не единственный, кто должен оберегать ее. Она - та, кто искал его и стремился защищать любой ценой. Мгновенно он простил свою ошибочную измену.
Для этого он дал ей свое сердце, которое она поменяла со своим собственным.

06. Он восстал, гордый и сильный, бросающий вызов всем, кто выступит против него.

Когда он показал ей свои слабости, она поняла, что изменила его жизнь. Другой парень мог бы сдаться перед лицом грубости, притворившись, что воительницы просто изумительны, и заставил бы девушку влюбиться в него – подобных самоотверженных придурков она возненавидела с малолетства. «Еще один», - подумала она, взглянув на него при первой встрече. Несмотря на ее начальные догадки, он вернулся и попросил прощения в надежде, что Суюки потренирует его. Такое случилось впервые и немало поразило ее.
Сокка бы часто лодырничал, говорил не то, делал не то, но когда она не стала сжимать его глотку каждый раз после подобного, тонко принял это во внимание и в итоге стал лучше стараться. Это было то, что она хотела видеть в нем. Чтобы он рос с ней, не полагаясь на нее в попытках изменить себя. Он становился более независимым, меньше беспокоился о том, что другие думают о нем, и стоял в своей шкуре – гордый и высокий, как и она, бросая вызов всем, кто выступит против него – против них.
Когда она оказалась в месте, откуда не возвращаются, то смотрела на свою прошлую жизнь с воинами Киоши улыбаясь, - она любила, действительно любила его, и это все, чего ей действительно хотелось. Так или иначе, когда он был болью в заднем месте, она была занозой в его боку. Когда он смеялся над своими собственными жалкими шутками, она вдруг понимала, что смеется вместе с ним. Когда он рыдал над упомянутой в спектакле старой любовью, она чувствовала ревность, но не держала на него злости.
Она будет любить его даже больше, чем он может представить. И даже без его слов она знает, что он любит ее так же.

07. Филомат: человек, любящий учиться; знаток.

Всякий раз, когда у него возникало подобное настроение, с всеобъемлющей жаждой показать, как много он узнал из книг, чему выучился во время их путешествий, она просто пропускала всё мимо ушей, в то время как перебирала мысли в своей голове.
Он болтал чепуху о научных открытиях, о том, как их мир достигнет со временем прогресса, и какие безумные вещи могут открыться спустя поколения.
Она прокручивала в голове список необходимых дел, касающихся их дома. Его болтовня давала время обдумать вопросы домашнего хозяйства, о которых она расскажет ему позже, и просто… остыть после напряженного дня тренировок с ее воительницами. Наедине с собой ей было необходимо успокоиться, подумать о грядущих месяцах, но… впрочем, надо использовать время, чтобы…
- Ты слышала, что я только что сказал, Суюки? – спросил Сокка, недовольно сдвинув брови. – Я говорю не для того, чтобы просто слышать свой голос.
- Это не так… - пойманная, она виновато замерла. Ощущение, как если бы она задремала на уроке, и ее вызвали повторить информацию учителю.
- Ты говорил об уравнениях аэродинамики и о том, как ты сделаешь еще больше научных открытий при дополнительных исследованиях. Так?
У нее тоже есть некоторые средства в арсенале. Может, он и неперебиваемый болтун, а от переизбытка информации клонит в сон, но она способна найти простой выход и из худшей ситуации. Разливаясь о чем-нибудь научном, ей удается попасть прямо в точку.
Так держать, Суюки.
Выражение его лица немедленно оживляется, и Сокка ухмыляется, прежде чем поцеловать ее в лоб.
- Я рад, что ты слушала.
Спустя секунду он снова продолжает свой информационный бум.
Конечно, он любил учиться, но сейчас просто задавливал этим всех близких.

08. Плеоназм: использование больше необходимого количества слов для выражения мысли.

Она думала, что они покончили с этим.
Обычно после занятий любовью он бормотал бессвязные признания в любви, прежде чем провалиться в сон, не выпуская ее из объятий. Она вскоре следовала за ним, успокоенная и довольная.
Однако теперь… он не мог замолчать о ремонте, который хотел сделать в доме. С тех пор, как это заставило ее с изумлением осознать, что его мысли возвращаются к отделке дома даже после секса, она не могла этого больше выносить. Ей плевать, просто хочется закрыть глаза и послать его к черту.
- Спи, Сокка. Пожалуйста. Я устала, - она зевнула, прижимаясь к нему в безуспешной попытке заснуть.
- Давай повторим, я собираюсь…
- Подожди, снова говорить о твоей переделке дома? Какого черта?
- Нет, нет… я подумал… ты не спишь, я не сплю…
- Ненадолго, - вздохнула она. – Если ты сейчас не замолчишь, будешь спать на кушетке, - монотонно проговорила она, выразительно гладя его по груди. – И ты понимаешь, насколько важен тебе прямо сейчас сон, если я готова отказать моему телу в подушке, чтобы получить его. Понял?
Он тихо усмехается, обнимая ее плечи.
- Спокойной ночи, - целует ее лоб, прежде чем откинуться назад.
О, тишина.

09. Тщеславие: выражение гордости или пустое хвастовство.

Размышляя об этом сейчас, она понимает, что была огромной дурой с ее будущим мужем в их первую встречу.
Наверное, не стоило унижать его при других воительницах и дразнить так открыто и низко. Не похоже на нее – быть такой жестокой с новоприбывшими, но… шла война, и она всегда должна быть осторожной. Несмотря на ее нынешнюю точку зрения касательно той ситуации, тогда это казалось великолепной идеей – поставить на место надменного мальчишку из Племени Воды и доказать ее девушкам, кто из них двух настоящий лидер.
На самом деле в их отношениях в первую очередь именно она «носит штаны», как однажды любовно припечатал Сокку Зуко веселенькой ночью в местной таверне – после этого он ворвался в чайный магазин, где они остановились, подхватил ее на руки, и доказал свое превосходство по крайней мере три раза.
Излишне говорить, что на следующий день, она не могла ни встать, ни работать. Зуко ничего не ответил на торжествующую ухмылку на лице Сокки, чувствуя, что выиграл свою собственную личную войну.
Мальчик из Племени Воды превратился в мужчину из Племени Воды, что проникал по ночам в ее постель так же хорошо, как и в ее сердце. Она оставляла за ним право хвастаться при условии, что он не станет женоненавистником.

10. Любовь есть акт бесконечного всепрощения, нежный взгляд которого становится привычкой.

Спустя год после свадьбы она надеялась, что он не будет разгуливать вокруг с огромными буквами на лбу, гласящими «Я стараюсь. Пожалуйста, не ненавидь меня», постоянно напоминая ей причину этого. Их любовь была чистой и истинной, и неважно, сколько раз он обижал ее бессмысленными и глупыми вещами.
Когда он покрасил их дом, не советуясь с ней, она простила. Потребовалась целая неделя, чтобы перестать дымиться от злости, но она простила его.
Когда он беспокоился из-за ее тошноты по утрам и считал, что ее нужно просто перетерпеть, она простила его в миг, когда увидела, как краска разливается по его лицу в ответ на новости целителя.
Когда он принес домой маленькую дикую птицу, она верещала (почти как сама птица, по иронии судьбы), пятясь от порхающего создания с совершенным презрением… и тогда она простила его, когда он объяснил (и продемонстрировал), что у птицы сломано крыло, и ей больно. Все, что он хотел – ухаживать, пока она не выздоровеет, и она не смогла ему возразить.
Когда он использовал ткань с одной из ее любимых тренировочных рубашек, чтобы вычистить свое оружие, фактически превратив ткань в лохмотья, она простила его, ударившегося в панику, как только он понял, что использует. Потом он обещал купить ей по меньшей мере пятьдесят новых рубашек, чтобы возместить те единственные. Она отослала их обратно, выяснив, что в любом случае они больше не подходят ей.
Мелкие промахи, что он совершал, расстраивали ее годами, но ничего не значили в сравнении с мгновениями, которые изменяли мир. Трогательными моментами, что постоянно хранило ее сердце – эти мгновения были единственными, которыми она дорожила, которые помнила и лелеяла.