***

В другой вселенной, в другом времени это могло бы случиться. Но, как нам всем известно, Азула – не ангел, в ней нет томности и спокойствия. Она молода, расчетлива и очень сильна. Завязывая на талии золотой оби с красной отделкой, она гордо шествует из спальни во внутренние покои дворца нации огня, о которых знают только избранные. Место, куда допускаются лишь особы королевской крови.
И он наблюдает за ней – и он хочет ее. От кончиков ее темных волос до изящных точеных ножек, он хочет обладать каждой частичкой этого суккуба.
Она знает, что он там, и взмахом руки призывает его выступить из тени. Адмирал Джао, старый и седой в ее глазах, не опускается на колено, а кланяется ей. Он лучше, чем все эти военные, чем эти придворные. Ей достаточно лишь попросить, и он присягнет ей в верности вопреки клятве, принесенной собственному императору.
Принцесса смеется, и смех ее разносится по пустым залам, как звон падающего стекла. Он легкий и юный. И очень, очень холодный. Он чувствует, как сердце его сжимается от этого холода, когда она велит ему выпрямиться. Девушка и мужчина оказываются лицом к лицу, смерив друг друга взглядом, прежде чем двинуться дальше.
- Я еще слишком молода, - говорит она.- Мне лишь пятнадцать, а вы говорите, что любите меня.
- Я не говорил, что люблю вас, - отвечает он, - я сказал, что я Ваш.
Не понимая разницы между любовью, верностью и слепой преданностью, она отмахивается от него и заявляет, что все, чего можно от него ожидать - это суровая, старомодная, тягостная любовь. Что-то вроде савана для мертвецов. На этот раз смеется адмирал, и голос у него глубокий, низкий и очень, очень мужской. Глаза принцессы распахиваются – возможно, он не так уж и стар. И он отвечает:
- Нет.
- Что вам от меня нужно? - храбро спрашивает она, ее вкрадчивый голос переливается тонкими намеками, и подтекстами, и тайными обещаниями за закрытой дверью. - Вряд ли у меня есть хоть что-то, что вас заинтересует.
Он фыркает в ответ, и недобрая мысль отражается на его лице, пока он раздумывает, не броситься ли к ней, не схватить ли удивленную принцессу за руки и не утащить ли с собой в королевский сад. Он не так стар, как она думает, у него прекрасное тело, и человек средних лет в такой отличной физической форме мог бы легко заставить девушку ее телосложения подчиниться его требованиям.
Тонкие черты ее лица сурово хмурятся, словно она понимает, о чем он думает, и она выставляет вперед руку, открывая по-кошачьи острые ногти и синее пламя в ладони. Адмирал смеется. Дочь Озая трудно переоценить.
- Вы – отличный боец? - Признает она, окидывая его фигуру взглядом золотистых глаз.
- Спасибо, - говорит он.
Пламя в ее ладони успокаивается и, наконец, гаснет. Азула оборачивается к внутреннему дворцовому саду, демонстрируя ему свой профиль, пока текут мгновения, оставшиеся между ночью и началом рассвета. Она втягивает воздух, задерживает дыхание и выпускает его в долгом тягостном вздохе.
- Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня.
- Все, что угодно, - говорит он.
Она смотрит в его сторону, и ее яркие глаза порочно сияют.
- Я хочу, чтобы вы поймали для меня луну, - говорит она, - я хочу видеть ее в этом пруду, чтобы всякий раз, когда я приходила сюда, у меня была компания.
Это странная просьба, и они оба знают, что для ее детской причуды нет серьезных причин, но Джао жестоко улыбается, его темные брови сходятся от недобрых мыслей, и он прижимает руку к нагруднику - ладонь гулко ударяет по пустому металлу - и он кланяется ей.
- Я сделаю это, - отвечает он скорее себе, чем ей, - я сделаю то, что вы говорите, принцесса. Я поймаю луну, я сниму ее с неба, и принесу ее вам.
Азула отворачивается, край ее одежды скользит по мраморному полу в величественном жесте императрицы, которой она хочет быть, и адмирал Джао стоит смирно, его лицо – маска твердой решимости и мужской силы, и она одаривает его леденящей улыбкой.