Она лежала у него в руках и вдруг исчезла, растворилась, как туман в первых лучах солнца. Если бы он знал, если бы только мог представить, что она способна на такой шаг, если бы не бездействовал, глядя в те жестокие желтые глаза! Все было бы иначе. А теперь осталось только бесконечное сожаление о том, что было, и о том, чего уже никогда не будет. И горькая неутоленная ненависть к ускользнувшему врагу.
Сокка изо всех сил сжал кулаки и скрипнул зубами.
-Трус, - прошептал он, хотя ему хотелось кричать. И он задушил этот крик, как душил ненависть к человеку огня, укравшему его счастье. В этот миг его глаза уловили движение в серебристом влажном сумраке, и тело среагировало молниеносным рывком.
…Он двигался стремительно и ловко, легко огибая препятствия, хотя в сгустившемся мраке трудно было различать дорогу впереди. Чутье никогда не подводило его, и даже находясь среди врагов на незнакомой территории, он без труда ориентировался в пространстве и хорошо представлял, куда направляется.
Все изменилось. Он достиг заветной цели: стал тем, о ком люди с ужасом и почтением будут вспоминать веками. Теперь он больше не адмирал Джао, не один из множества. Он – единственный: Убийца Луны, Победитель магов Воды. Теперь главным было добраться до своих, сохранить жизнь, чтобы своими глазами увидеть, как меняется история мира.
Джао уже готов был облегченно выдохнуть, почувствовав, что скоро будет в безопасности, но тут что-то привлекло его внимание. Сигнал? Он сделал движение навстречу, как вдруг какая-то чуждая сила подхватила его, выбив из него дыхание и лишив опоры.
…Соперник был сильным и изворотливым. Сокка сразу понял, что борьба потребует от него напряжения всех сил. Никогда раньше ему не приходилось противостоять столь могучему бойцу, а значит, для победы ему понадобится нечто большее, чем ловкость и удача. В темноте он делал обманные рывки и отступал, дезориентируя противника, пытаясь измотать его. Лужи талой воды под ногами ловили то отрывистые движения сражавшихся, то бледный лик луны, искаженный, словно в испуге. И неясно было, кто же выйдет победителем из этой схватки, и неразличимы были сами участники, казавшиеся то сгустками мрака, то серебристыми отражениями в неспокойной воде. Молчаливый бой во тьме, хриплое, напряженное дыхание, резкие звуки ударов.
…У него было отличнейшее чутье, великолепно развитое ощущение опасности. Но в этом бою, навязанном ему в момент, когда он уже решил, что угроза позади, Джао чувствовал неуверенность. Во тьме трудно было различить, кто из Племени Воды напал на него, приходилось бороться вслепую, реагируя на короткие и резкие рывки соперника, уходя от ударов и переводя дыхание в тот миг, когда противник отступал. В нем росли гнев и ярость. И – отчаяние. Джао Непобедимый, Джао Завоеватель вдруг осознал, что судьба его решалась не в Оазисе Духов, не на берегу той странной незамерзающей лужи, а здесь, во мраке и холоде, на краю льдины.
…Бой отнял у него даже больше сил, чем он ожидал. Руки и ноги с трудом повиновались, дыхания не хватало. Оставалось только глупое упрямство, твердившее ему, что он обязательно победит. Потому что сын вождя не имеет права отступить, потому что на его стороне ночь, звезды, и луна. Потому что он – охотник и воин, сын и внук охотника и воина. Потому что усталости нет, если у тебя есть честь, потому что боли не существует, если у тебя осталась гордость. Он собрал всю свою боль и весь остаток своих сил, и всю свою гордость и кинул их на поединок, отказываясь принять поражение.
…Какое-то странное чувство охватило его при мысли об Оазисе Духов. Оно отвлекало, не давая сосредоточиться на атаках. Он должен был что-то вспомнить, и не мог, и отчаяние становилось все сильнее, высасывая силы из него, перерастая в панику. Почти теряя голову от невозможности вспомнить, Джао вырвался из захвата нападавшего и высоко подпрыгнул, руками и ногами выпуская яростные потоки пламени в соперника, желая сжечь его дотла, рассыпать в прах, избавиться окончательно и бесповоротно от этого досадного надоедливого препятствия на своем пути к свободе и славе… Огонь не послушался. Ничего не произошло. Тьма осталась тьмой. Только тело вдруг обожгло сухим холодным воздухом ночи, которым он больше не мог дышать.
Джао тяжело и неловко упал на лед, задыхаясь.
В первое мгновение Сокка даже не поверил в такую удачу. Стоя на коленях на залитой водой льдине, он бессильно и бездумно смотрел на свои руки, изрезанные в кровь леской, а поодаль в луже билась огромная рыбина, с которой он только что сражался.