-Зуко, просыпайся! – ее мягкий голос был частью сна, и потому он никак не мог понять, зачем нужно просыпаться. – Зуко, завтрак готов, - и ласковая рука взъерошила ему волосы.
-Мама… - выдохнул он, пытаясь разлепить непослушные веки. В ответ раздался тихий смех. Зуко подскочил, как ужаленный: - Мама?!
Рядом с его постелью сидела Катара, и в глазах ее плескались веселые солнечные зайчики.
-Еще немного, и ты останешься без своей порции, – Сокка глаз с нее не сводит, - сказала она.
Зуко ошеломленно потряс головой, пытаясь избавиться от остатков ночных видений.
-Я сейчас, - наконец сказал он и потянулся к одежде. – Не отвернешься?
Катара закатила глаза и отошла к окну.
«Дурацкий спектакль! – с досадой думал Зуко, поскорее натягивая штаны. – Что за идиот все это придумал?! Все из-за него…»
Он бросил беглый взгляд на тонкую фигурку, застывшую у окна, и зябко передернул плечами – при воспоминании о ее прикосновениях во сне по коже побежали мурашки. Зуко сделал пару медленных выдохов, чтобы успокоиться. Но почему она не уходит?
-Ты что-то хотела спросить? – юноша потуже завернулся в кимоно, словно она могла видеть сквозь ткань.
-Да… - Катара заметно смутилась под его взглядом: Зуко стало любопытно, и он подошел ближе. – Есть кое-что… Мне нужно найти укромное место… Я хочу попрактиковаться кое в чем… а ты лучше всех знаешь это место… И мне бы не хотелось, чтобы кто-то видел меня… - Катара говорила так сбивчиво и так смущалась, что Зуко никак не мог понять, о чем идет речь.
-Хорошо, хорошо! Не надо оправдываться! Помогу тебе. Но что это должно быть за место? Вода, скалы, камни, песок, деревья…
-Животные, - тихо и твердо перебила его Катара. – Небольшие животные.

-Это то, что я видел на корабле Южных Захватчиков? – спросил Зуко, когда Катара объяснила по дороге, зачем ей понадобилось место, где живут дикие зверушки.
-Да, - Катара вспыхнула и отвела глаза. – Я была вне себя… Когда-то мне казалось, что никто и никогда больше не заставит меня использовать магию крови. Но там, на корабле… Мне стыдно вспоминать об этом, - Катара с досадой нахмурилась и замолчала.
-Но это же невероятно! – принц задохнулся. – Почему ты так говоришь?! Ты можешь подчинить себе врага, даже не прикасаясь к нему, не сражаясь, не причиняя вреда: чего тут стыдиться?
-Ты не понимаешь! – девушка развернулась к нему всем телом. – Это же отвратительно: забираться внутрь человека, использовать его как куклу, обращаться с ним как с бездушным предметом…
Зуко поднял руки в примирительном жесте.
-Тогда я действительно ничего не понимаю. Ты с таким ужасом говоришь об этом, но все же собираешься попрактиковаться…
Катара поникла и продолжила путь.
-Просто… Идет война, и если я смогу этим спасти кому-то жизнь…
Зуко пришло в голову, что если бы Катара владела магией крови тогда, в Ба Синг Се, когда молния Азулы поразила аватара, никакие моральные принципы не остановили бы мага воды.
-Послушай, зачем так мучить себя? Ты – маг воды, эта способность живет в тебе с рождения, и отрицать ее все равно, что прыгать на одной ноге, когда их две. Магия… она не хорошая и не плохая – той или другой ее делают люди.
Катара посмотрела на принца… странно. Он не смог понять, что было в ее взгляде.

Небольшая поляна была со всех сторон окружена густым колючим кустарником. Зуко порой скрывался здесь в детстве и играл с кротолисами, норы которых были здесь повсюду. Воспитатели не пытались пробраться сквозь густые заросли в поисках маленького принца Страны Огня, и мальчик слушал их отчаянные призывы, чувствуя себя в полной безопасности. Место так и осталось в его памяти убежищем – тихим, спокойным и надежным.
Принц застыл на кромке поляны, погрузившись в воспоминания, не замечая текущих мимо мгновений. Катара наблюдала за ним, стоя чуть позади. Было бы слишком просто тронуть его за плечо, вытолкнув на поверхность, в реальность. Было бы слишком сложно объяснить, почему она не делала этого, а лишь смотрела, пытаясь угадать, что скрывается за его неподвижностью.
-Здесь полно кротолис, - вдруг услышала она его голос. – Они ужасно любопытны, и если дать им повод, обязательно вылезут посмотреть, кто находится на поляне, - Зуко обернулся. – Мне остаться?
-Как хочешь, - Катара пожала плечами. – Я не уверена, что у меня что-то получится… Луна начала убывать, а я лишь дважды использовала магию крови и оба раза – в полнолунье…
-Нуу… Ты очень сильный маг. Можешь мне поверить, - Зуко потер шею, словно она заныла от неприятных воспоминаний, и попытался ободряюще улыбнуться. – Мне неоднократно пришлось испытывать действие твоей магии на себе.
Катара не улыбнулась в ответ. Она смотрела на него задумчиво и словно изучающе. Юноше стало не по себе от ее взгляда.
-Эти зверьки безобидны, - тихо сказал он, смущенно глядя в сторону. – Так, воруют по мелочи у отдыхающих всякую снедь… Не причиняй им вреда, - добавил он через паузу.
Катара покраснела и процедила сквозь зубы:
-Я здесь не для этого. Я не хочу больше использовать магию крови для нападения.
Маг воды повернулась к принцу спиной и надолго замолчала. Зуко неловко потоптался на месте, так и не решив, остаться вместе с Катарой или вернуться к остальным. Любопытство победило, - он отошел к большому дереву и расположился в тени у его подножия. Солнце палило немилосердно, и принц Огня чувствовал, как стремительно течет в его теле огненная энергия, как поток ее пульсирует завихрениями в области живота и диафрагмы. Комета приближалась, наполняя его новой силой, вызывая почти эйфорическое чувство всемогущества, заставляя кровь быстрее бежать по венам…
-Кровь имеет доступ к каждому органу в нашем теле, - услышал он вдруг певучий голос Катары и вздрогнул, выдернутый этим звуком из медитации. – Она – хранилище и носитель знания. Она несет жизнь и смерть.
Маг воды снова замолчала, наблюдая, как привлеченные принесенным ею угощением, из нор начинают выбираться любопытные серые зверьки. Сперва опасливо, потом все более уверенно они подходили к разбросанным неподалеку остаткам человеческого завтрака. Схватив кусочек, одни стремглав бросались обратно в норы, другие отбегали на почтительное расстояние и наблюдали за людьми, понемногу поглощая кусочки хлеба и фруктов. Катара медленно подняла руки, стараясь не спугнуть гостей. Зуко, затаив дыхание, наблюдал за тем, как ее узкие ладони гладят воздух, как тонкие пальцы плетут странное магическое кружево. Он готов был поклясться, что девушка легко могла бы одним движением этих хрупких рук выбить жизнь из пушистых зверушек, расположившихся неподалеку со своей трапезой. Но ничего не происходило. Кротолисы, будто почувствовав, что опасность им не грозит, стали подходить ближе, те, что сбежали, постепенно снова выбирались на свет и расслабленно жмурились на солнце, словно вышли на прогулку. Принц возблагодарил духов, что его магические способности не зависят от прихотей Луны: похоже было, что Катаре не удастся добиться результата без помощи ночного светила. Но она не сдавалась. Ее дыхание было медитативно размеренным, движения подчинены какому-то внутреннему ритму и сосредоточенны. Пользуясь тем, что она не обращает на него внимания, Зуко любовался ей, незаметно для самого себя все глубже погружаясь в эмоции своих ночных видений.
Прошло довольно много времени. Непонятно было, чего же пытается добиться маг воды своими манипуляциями, и как ей хватает терпения не оставлять попыток, раз она явно терпит неудачу. Принц позавидовал ее колоссальному терпению, только теперь начиная понимать источник ее мастерства в управлении своей стихией.
Солнце постепенно приближалось к зениту, и теперь уже причина удушающей жары этого странного дня стала очевидной – с юга надвигалась черная туча, обещавшая грозу. Катара, видимо изнуренная бесплодными усилиями, медленно опустилась на землю, протянула руку и… погладила кротолиса. Зуко глазам не поверил: зверушки сидели у ее ног, будто ручные. Парочка даже беспечно развалилась на спине, подставив мягкое пузо чутким пальцам мага воды.
-Почему… Как ты это сделала? - Зуко едва не подбросило от удивления. Он никогда не видел, чтобы кротолисы вели себя так доверчиво.
-Целители из племени воды учатся управлять состоянием человека, регулируя его энергетический поток. И полагаются при этом не столько на собственные силы, сколько на магические свойства самой воды. Ее используют как хранилище знания о человеческом теле и как проводник для энергии целителя, - Катара говорила тихо, как будто размышляла вслух или боялась спугнуть зверушек. – Обладая возможностью чувствовать свой элемент, маг воды может получать знание не только через воду, но и напрямую – из крови. Так можно узнать массу полезного о том, как работает тело любого живого существа. Ощущение немного странное… но если иметь возможность тренировать этот навык, со временем я могла бы гораздо быстрее узнавать, что с человеком не так, чем пользуясь для этого водой… - Катара обернулась к магу огня. – Хочешь погладить их? Я их успокоила, они никуда не убегут.
Зуко подошел и сел рядом на траву. Взял кусочек хлеба из рук девушки, и тут же в ладонь ему ткнулось два черных мокрых носа. Он тихонько засмеялся от внезапно нахлынувшего ощущения детской радости. Воспоминания о том, как они с матерью кормили уткочерепах у пруда, как он играл здесь с кротолисами в прятки, наполняли его грудь теплом и каким-то щекотно-беззаботным чувством, от которого хотелось смеяться. Нос защипало, и принц огня с изумлением почувствовал, что глаза стали влажными. Смех замер у него на губах, когда он услышал, как девушка рядом осторожно перевела дыхание.
-Я могу с помощью магии крови успокоить их или встревожить, - продолжала Катара. - Возможно, я могла бы заставить их испытывать голод или напугать, но мне это не нужно. При этом я не чувствую, что делаю что-то нехорошее.
Зуко, смущенный внезапно нахлынувшими воспоминаниями и эмоциями, тихо вздохнул. Голос Катары и ее рассуждения помогли ему справиться с собой. Слезы отступили, оставив тепло в груди и легкость.
-Но все это, хотя и безопасно для них, - с досадой добавила маг крови, - совершенно бесполезно для меня. Я много размышляла над этим. Магия крови может и должна приносить пользу людям! Ты прав, и мне это тоже приходило в голову: если я обладаю силой, я обязана найти способ, как ее использовать, не причиняя вреда. Иначе – зачем вообще нужна магия?!
Зуко подумал, что очень немногие его родственники согласились бы с ней…
-Так что ты задумала?
-Не знаю. Пока у меня есть совсем небольшой опыт и масса догадок. Чтобы подтвердить их или опровергнуть, мне, как оказалось, недостаточно кротолис… - тут Катара прервала себя и надолго замолчала. Зуко видел ее неуверенность и растерянность, слышал в ее голосе разочарование, и ему очень хотелось помочь ей.
-Тогда что тебе нужно?
Катара отвернулась и как-то съежилась. Он уже решил, что ответа не будет, когда она сказала таким низким голосом, что он едва расслышал:
-Мне нужны добровольцы. Люди, которые смогут рассказать мне, что они чувствуют, когда я выполняю один или другой прием. О духи! Мне нужны разумные существа, на которых я могла бы опробовать магию крови…
Голос ее растворился в совершеннейшем отчаянии. Зуко едва удержался от того, чтобы обнять ее и прижать к себе, но он не понимал, почему все это так мучительно для нее. Он не видел смысла в том, чтобы так истязать себя, осваивая технику, которую невозможно применить.
-Для чего тебе это нужно? – наконец спросил он. – Если ты не хочешь использовать эту магию в бою, то чем тебе может помочь знание всех этих тонкостей?
-Но это же очень просто! Управляя кровью, можно остановить кровотечение или избавить человека от головной боли... Контролируя мышцы через кровь, можно попробовать исцелять вывихи и переломы, можно было бы, наверное, помогать при трудных родах, да мало еще что… Когда-нибудь эта война закончится, я знаю, и я смогу заниматься целительством. Подумай! Не сражаться, не причинять боль, не защищать свою жизнь, а просто жить! Разве это не стоит того?
Юноша смотрел на нее, не отрываясь, не осознавая, сколько времени они уже сидят рядом, боясь пошевелиться и разрушить хрупкую гармонию этого мгновения. Катара поймала его пристальный взгляд, но не отвела глаз. Они были цвета бездонного неба. И в них снова, как когда-то в Ба Синг Се, так давно, словно в другой жизни, он увидел отражение своей боли и своей тоски. И снова он ощутил странную связь с ней. Ей было столько же, сколько и ему, когда она потеряла мать, когда чужие амбиции и жестокость разрушили хрупкую безопасность ее детства. И как тогда, в хрустальных пещерах, ему изо всех сил захотелось, чтобы эти тонкие чуткие пальцы прикоснулись к его лицу, казалось, одно это касание может усмирить всю боль и стыд последних трех лет.
-Я буду твоим добровольцем, - неожиданно для самого себя сказал он.

Пальцы Катары порхали над его вытянутой вперед кистью, глаза ее были закрыты, и лицо от этого казалось непроницаемой маской. А ему очень хотелось видеть в этот момент ее глаза.
-Не молчи, - тихо сказала она. – Мне нужно понимать, насколько мои собственные ощущения совпадают с твоими.
-Ну… - Зуко замялся, чувствуя себя немного глупо от необходимости говорить о своих физических ощущениях. – Несколько секунд назад пальцам было холодно, а сейчас они нагреваются… я чувствую прилив крови… если я буду дышать, преобразуя дыхание в энергию, у меня на ладони появится пламя…
Маг воды скользнула рукой к запястью, и Зуко с удивлением почувствовал, как пальцы ее, даже не касаясь его кожи, осторожно перебирают косточки в суставе.
-Тебе не больно?
-Нет, скорее щекотно…
Мягкие поглаживающие движения отправились выше, к локтю, тихонько проводя по сухожилиям и мышцам предплечья.
-Говори, - велела Катара.
-Если бы я не видел твои руки, я бы решил, что ты пальцами прослеживаешь, куда идут эти мышцы и с чем они связаны. Я даже, кажется, чувствовал, как шевелились кости в запястье.
Рука ее поднялась выше, приблизившись к плечу. Эти «прикосновения» убаюкивали, навевали дремоту, а с дремотой возвращались ночные фантазии. Ее руки на его груди… Ее губы на его лице…
-Тебе нехорошо? – озабоченный голос Катары вернул его к реальности, и принц понял, что действительно задремал: тяжелая ночь напоминала о себе. Глаза девушки смотрели тревожно, тонкие брови сошлись к переносице.
-Нет, все в порядке, - Зуко был смущен тем, что его мысли о ней, кажется, были сосредоточены не только в голове. – А что?
-У тебя на ладонях выступила испарина… и на лбу… И сердце пару раз ударило не в такт… Ты молчал, и я испугалась, что что-то сделала не так…
Зуко покраснел.
-Нет-нет… просто... очень душно, - промямлил он, отводя глаза. Не хватало еще, чтобы девушка таким образом догадалась о его фантазиях.
-Остановимся?
-Ты закончила?
-Нет! Вообще-то все, что я до сих пор делала, я умела и раньше… Управлять мышцами, кровотоком не так уж сложно… если ты не заботишься о том, к кому применяешь свою силу, - маг воды тоже отвела глаза. – Мне важно найти технику, которая позволит делать все это, не причиняя боли и неудобства… Поэтому я стараюсь быть осторожной. Ты готов продолжить?
Принц огня сделал пару вдохов-выдохов, стараясь прогнать глупые мысли подальше.
-Готов.
Ее руки вернулись к его горлу, на мгновение стало труднее дышать, и он сказал ей об этом. Затем ее магия коснулась его лица, легким бризом обследовала место ожога, дразнящим массажем пробежала по коже головы, и принца снова стало клонить в сон. Он упрямо тряхнул головой, отгоняя дремоту.
-Что-то не так? – снова спросила Катара. – Не молчи!
-Все хорошо, - улыбнулся он. – Только спать хочется. Ты можешь что-нибудь с этим сделать?
Девушка пожала плечами.
-Попробую… Скажи, когда подействует…
То, что она делала, казалось совершенно невероятным: Зуко не понимал, как ей это удается, но через несколько минут дремотное состояние покинуло его, энергия солнца широким потоком хлынула в вены, смывая вялость и апатию, дышать стало легче, словно прохладный ветер подул в лицо или он умылся ледяной водой.
-Невероятно, - прошептал он, глядя на нее широко открытыми глазами. – Ты – волшебница!
Ее щеки вспыхнули румянцем от его похвалы, и смущенная улыбка тронула губы.
-Продолжать?
-Да! У тебя все прекрасно получается!
Зуко чувствовал приятный прилив сил, голова очистилась, все чувства обострились, и он сам не заметил, в какой момент ее едва уловимое присутствие внутри стало будить в нем странные, неожиданные реакции. Все началось с легкой щекотки в области ключиц, потом ощущение спустилось в область диафрагмы. Он думал, что это – действие ее магии, но, открыв глаза, увидел, что ее руки по-прежнему подняты к его плечам. Чувствуя, как что-то приятно пульсирует в области желудка, он уже хотел спросить ее, что она делает с его энергией, как вдруг ощутил молниеносный приток крови в низ живота. Удовольствие электрическим разрядом прожгло все тело, он едва сдержал стон. Глаза Катары расширились, и она в испуге отпрянула. Несмотря на это, реакция не прекратилась. Зуко пришлось сделать несколько медленных выдохов, чтобы унять расходившееся в груди сердце, и избавиться от мучительного чувства стыда, заливающего краской его бледные щеки. Его удивило молчание Катары, и он решился поднять на нее глаза: она стояла чуть поодаль, обхватив себя руками, и сразу отвела взгляд и покраснела, едва заметив, что он смотрит на нее. Задуматься над ее странным поведением Зуко не успел, потому что в этот момент в небе что-то полыхнуло, и через несколько секунд усилившийся ветер принес оглушительный раскат грома.
Катара в растерянности подняла глаза к стремительно темневшему небу – похоже было, что она совершенно не заметила приближавшейся грозы.
-Кажется, пора возвращаться, - неуверенно сказал принц.
-Ты прав, нас начнут искать, если мы еще задержимся…

За деревьями уже стали видны верхние постройки виллы, когда хлынул ливень. Зуко показалось, что это настигшая их туча разом упала на землю, – он в жизни не видел таких потоков воды с неба. Мгновенно промокшие, они все же постарались укрыться под сплетенными кронами.
Зуко посмотрел в сторону океана. Там стихия бесновалась во всей своей красе и ужасающем величии. Даже при свете дня, чуть затененном нависшими тучами, были отчетливо видны молнии, прорезавшие небо. Они словно золотые нити пытались сплести воедино небесный и земной горизонты, которые вдруг перестали быть единым целым.
Тот, кто видел грозу на море, может утверждать, что видел рождение мира. Видевший, как две пучины мрака подобно двум древним воинам сражаются между собой, взмахивая огненными мечами, ослепляя и оглушая весь мир, как вода стремится соединиться с водой через огонь, как Уран укрощает свою непокорную жену Гею, в безудержном, гневном желании полосуя ее нежное и упругое тело огненной плетью-семихвосткой и затем, так и не покорив, орошает собственными слезами, - может сказать, что видел истоки Вселенной.
Зуко оглянулся на Катару, безмолвно застывшую рядом.
Она пожирала грозу своими невероятными пронзительными глазами. Казалось, даже ее дыхание замедлилось, словно она боялась спугнуть дивное зрелище. Прислонившись спиной к дереву, не сводя горящих восторгом и страстью глаз с желтых, многоструйных всполохов пламени, низвергающихся в волны, она не замечала потоков воды, насквозь исхлеставших ее одежду, которая облепила ее, как вторая кожа. Зуко вдруг стало тяжело дышать, сердце забилось в горле, и в этот момент Катара посмотрела прямо ему в глаза. Небо рухнуло.
Она смотрела, чуть пошевеливая атласными бровями, будто дразня его. Уголки губ подрагивали. И в то же время взгляд ее был серьезен. Зуко сделал шаг и оказался так близко от нее, что весь мир заполнили ее глаза. Казалось, прошла вечность, когда он, наконец, наклонился и вдохнул ее губы. Это было так, как если бы он пил небо и звезды, как первый взгляд на океан, как прыжок в воду с высокой скалы. Такого раньше не бывало с ним. И это было сейчас единственным оправданием, которое казалось ему достаточным. Мэй была далеко. Мэй была недосягаема. Мэй, подарившая ему свое доверие, Мэй, отдавшая ему свое одинокое и печальное сердце… Мэй никогда не простит его.
Он испытывал тайное удовлетворение оттого, что все было совсем иначе: шелковистые каштановые пряди – вместо гладких и сияющих, как лезвия ножей, тепло голубых глаз вместо расплавленной стали, соблазнительная смуглая, а не мраморно–бледная кожа, требовательные, жадные губы – взамен лукавых и ускользающих.
Прижав ее плечи к стволу дерева, Зуко отстранился и заглянул ей в лицо. Ее полузакрытые глаза слепо блуждали под дрожащими ресницами. Щеки горели. Тонкие пальцы сжимались и разжимались, словно пытаясь зацепиться за скалу перед неизбежным падением. Больше всего на свете ему хотелось сейчас подчиниться этому немому призыву.
-Катара... – еле выговорил он и замолчал, не справившись с голосом.
Она с явным усилием сфокусировала глаза на его лице и судорожно вздохнула.
-Мне страшно... – словно ответ на его незаданный вопрос.
Он снова взял ее в объятия, чувствуя, как нарастает неутолимая боль от пульсирующей во всем теле крови.
-Тебе нечего бояться, - едва слышно шепнул он. - Никто никогда не причинит тебе вреда…
Катара вздрогнула и отшатнулась от него: в глазах застыл ужас, и даже смуглая кожа не могла скрыть ее бледности.
-Ты не понимаешь, - она провела дрожащей ладонью по лицу и глубоко вздохнула. – Я… Надо остановиться.
Ее синие глаза снова встретились с его взглядом. Он, действительно, не понимал. Не хотел понимать. Только что ему казалось, что она принадлежит ему, - драгоценность, чудо из чудес, он чувствовал себя богачом, властелином мира, - ни трон, ни спасение вселенной не могли сравниться с обладанием этим сокровищем. А теперь она говорит ему, что ничего нет…
Катара внимательно смотрела в его глаза, полные заходящего солнца, и, казалось, читала его мысли, потому что вдруг закусила губу и отпрянула. Но он не дал ей ускользнуть, снова поймал губами ее губы, не желая знать, почему теперь она не отвечает ему, не решаясь задуматься над ее словами, не в силах сопротивляться тем бешеным токам, что рождала в их телах гроза. С горьким наслаждением он позволял своему рту причинять ей боль, стремясь заглушить этим свою собственную.
Катара попыталась вырваться, отстраниться, но он не позволил, еще крепче прижав ее к себе и сорвав тихий стон с ее губ: «Остановись!». Ее тело превратилось в натянутую тетиву, а ногти болезненно вонзились в его плечи, но ему было все равно. Только мстя ей и самому себе за эту слабость, за эту внезапную привязанность, он мог искупить свою вину перед другой любовью.
Внезапно прямо перед ним полыхнула голубая вспышка, и Зуко показалось, что в грудь ему врезался девятый вал, отбросив его от Катары, вывернув болезненно руки.
-Зуко, стой! – хрипло вскрикнула она.
Наваждение вдруг кончилось. Словно пелена спала. Он увидел ее, стоящую, прижавшись спиной к дереву, дрожащую и слабую, с рукой, вытянутой вперед. Но глаза ее – две черные беспросветные бездны расширенных зрачков – метали громы и молнии. Алые припухшие губы чуть приоткрыты, и из них вырывается частое дыхание. Под прозрачной кожей на шее сумасшедшим колокольчиком бьется пульс. Несмотря на свое недоумение, Зуко вдруг подумал, что в жизни не видел ничего прекраснее.
-Стой, - выдохнула она и опустила руку.
-Катара? – он не понимал, что оттолкнуло его с такой силой.
-Не заставляй меня... снова применять магию, - она закрыла глаза.
-Это ты?
-Я. Я, Зуко. И это меня ты только что чуть не сломал, как игрушку, - она снова подошла к нему и заглянула в растерянные глаза. – Это я, Зуко. И здесь нет никого другого.
-Но...
-Зуко, ты не понимаешь, что происходит. И я тоже… не уверена, что понимаю, - Катара отвернулась и осела на землю, прижавшись спиной к стволу.
Он оторопело покачал головой.
-Прости... я не должен был...
Она закрыла глаза, и ему показалось, что этим она пытается удержать слезы.
-Зуко, ты только что готов был забыть обо всем на свете: о своей стране, о войне, о том, что нам предстоит сделать, обо всех, кто остался там, в лагере! Да что ты – я почти забыла о них, - она мучительно покраснела, подбирая слова. – Мы ведем себя, как актеры в той злосчастной пьесе: все равно, мол, никто не узнает! Я не знаю, в чем тут дело – в грозе или в том, что я чувствовала тебя изнутри… - она сказала это таким низким голосом, что он едва расслышал. – Я даже не понимаю, откуда это взялось… Но это неправильно. Это солнце, гроза, магия крови, наваждение, не знаю! Мне страшно от того, что я делаю. С тобой. Мне страшно подумать, что было бы с ним, если бы я ответила… - Катара снова покраснела, не договорив. – Есть вещи гораздо более важные, чем мы и наши чувства… А я просто теряю голову! – девушка спрятала лицо в ладонях.
Зуко почувствовал, как сладкий туман в голове начинает рассеиваться, вытесняемый чем-то гораздо более знакомым – злостью. Ладони начали гореть, готовые выпустить на волю живое воплощение этой злости. Он постарался взять себя в руки, медленно выдыхая воздух из легких.
-Катара, - наконец, справившись с собой, юноша подошел ближе и сел рядом с ней на землю, - ты говоришь странные вещи. Только что мне казалось, что ты… что мы…
Тут он понял, что, как всегда, не сможет выразить словами то, что только что было между ними. Что было причиной этого сумасшествия – магия, послушная ее воле, или его глупый порыв? Да и было ли что-то? Он уже сомневался в этом.
-Неважно! Я тоже не понимаю, что происходит. Но еще меньше я понимаю то, что ты говоришь. О каком страхе? За кого?
Девушка подняла на него огромные глаза, полные удивления и недоверия. Он не выдержал ее взгляда, отвернулся. Потом, когда он уже решил, что ответа так и не будет, услышал ее голос:
-Прости меня. Это, правда, моя вина. С магией крови надо быть еще осторожнее, чем с магией огня, потому что она может не только причинять боль и подчинять врагов, она может подчинить самого мага… Так, вероятно, случилось с Хамой… Знаешь, она вела себя, как одержимая, казалось, ею управлял какой-то демон… И, наверное, так оно и было, только ее демоном стала ее собственная сила… Да, наверное, магия крови может исцелять, но для этого мне придется сперва научиться контролировать собственное тело и собственные эмоции… - Катара тяжело вздохнула. – Но чем ближе комета, тем сложнее мне контролировать себя и свой страх. И этот спектакль вчера… Мне всю ночь снились кошмары…
-Мне тоже, - тихо вставил он и снова поймал ее удивленный взгляд, потом вновь посмотрел на океан: гроза отступала куда-то за горизонт, отплевываясь золотыми вспышками. – Знаешь, дядя как-то попытался обучить меня технике молнии… Он назвал ее «хладнокровным огнем». Для того, чтобы овладеть этой техникой, нужно, прежде всего, освоить самоконтроль, - Зуко усмехнулся, снова переводя взгляд на затаившую дыхание Катару.
-И?
-Боюсь, что понятия «самоконтроль» и «Зуко» несовместимы, - принц огня засмеялся, и Катара тоже усмехнулась, но тут же снова посерьезнела.
-А Хозяин Огня владеет этой техникой?
-Конечно! На то он и Хозяин Огня…
-Но как ты сможешь обучить Аанга управлять молнией, если сам не умеешь?
-Я научу его защищаться от молний. Этого, я надеюсь, будет достаточно… И кстати, об уроках магии: я думаю, что нам с аватаром пора вернуться к ним, - Зуко поднялся и протянул девушке руку. Катара секунду колебалась, будто боялась снова коснуться его, но потом приняла помощь.
-Ты прав. Нас нет уже слишком долго, - маг воды уже собиралась идти, но Зуко вдруг остановил ее.
-Пока мы говорили, я, кажется, понял, что ты имела ввиду… Ты говорила об аватаре?
Не нужно было дальнейших пояснений, чтобы догадаться, что вопрос попал в цель. Катара смутилась, отвела взгляд и кивнула.
-До меня только сейчас дошло: все то время, пока я гонялся за Аангом, ты вставала между нами, и тогда, в первый мой вечер с вами – помнишь, перед тем, как я потерял магию, - ты дала мне понять, что пойдешь на все, чтобы защитить его… И сейчас – ты снова беспокоишься о нем… Ты… любишь его?
Она секунду молчала, потом бесстрашно встретила его взгляд.
-Это неважно, - ее голос звучал абсолютно ровно. – Важно то, что ему предстоит спасти мир. И я не встану между аватаром и его предназначением.
Зуко понимающе кивнул и повернулся, чтобы идти.
-Ты покоришь магию крови, - твердо произнес он.

Никогда он еще не чувствовал такой уверенности и такой мощи. Сила опьяняла, соблазняла безрассудством, но игра с ней была смертельно опасной, и принц знал это. Пожалуй, впервые за свою недолгую жизнь, он действовал абсолютно хладнокровно, спокойно и уверенно, и, казалось, ярость Азулы лишь укрепляет его волю. Зуко знал, что если бы он попытался создать молнию сейчас, у него бы все получилось, но - впервые - отказался от мощного, но неподвластного пока оружия в пользу простой и знакомой техники. Он ждал, сохраняя полное спокойствие. Ждал, когда Азула сорвется и допустит ошибку.
-Сегодня без молний? - крикнул он, перекрывая шум пожара, бушевавшего вокруг. - В чем дело? Боишься, я их перенаправлю?!
-О, я покажу тебе молнии! - в бешенстве взревела Азула, и Зуко понял: "Сейчас!"
Принцесса взмахнула руками, концентрируя энергию, готовясь выпустить с кончиков пальцев в мир саму Смерть. Но она слишком подавлена, огонь рвется наружу вместе с яростью, ему не хватает самой малости, крошечной лазейки в ее технике, чтобы без следа смести ослабевшую Азулу с боевой арены.
За треском горящих кровель и гулом пламени Зуко показалось, что он слышит звук бегущих ног. Катара. Не сводя глаз с сестры, принц сосредоточил все свое внимание на ее руках, в которых искрили и ломались голубые протуберанцы. Но Азула медлила, словно тоже ждала чего-то. И вдруг Зуко понял, что сейчас произойдет, понял, когда увидел змеящуюся усмешку на губах принцессы. Понял за мгновение до того, как Азула выбросила вперед правую руку, выпустив Смерть чуть правее замершего в стойке Зуко.
-Нет!
Всего два шага и один прыжок. Не успеть. В последний миг Зуко протягивает кончики пальцев, чтобы принять на них Смерть, будто ручную птицу, и Смерть поет, впиваясь ястребиными когтями в пальцы. В руки. В грудь. В сердце. Поет и машет огненными крыльями, но от них так холодно, так холодно... Зуко обессилено выбрасывает руку вверх, и - освобожденная - она срывается в затянутое тучами (или дымом?) небо, оставляя скорченное тело поверженного принца на каменных плитах дворцовой площади.
Он перекатился на спину, надеясь подняться, но боль навалилась всей тяжестью на грудь, уложив на обе лопатки. Зуко застонал, прижимая руки к израненной груди, снова попробовал встать. Бесполезно. Откуда-то издалека, из-за шума в ушах, из-за рева огня, пожирающего дворец, до него донесся топот ног и вскрик:
-Зуко!
-Назад! - хотел крикнуть он, но губы выпустили лишь стон.
Ослепительная голубая вспышка взорвалась между ним и Катарой, отбросив мага воды. Зуко перекатился на живот и приподнялся на руках, скрипнув зубами от боли. Катара снова попыталась приблизиться к нему, надевая на руку водяную перчатку, но ей пришлось отступить под натиском пламени Азулы, прикрываясь водяным щитом. Зуко протянул руку, собирая остатки энергии, но огня не было, каждый вдох обжигал болью. Он еще увидел, как Катара бежит по краю дворцовой площади, едва уворачиваясь от молний Азулы, а потом мир вокруг закачался и померк.

...Чьи-то сильные руки приподняли его за плечи и перевернули на спину. Боль вернулась удушающей волной, напомнив ему, что он еще жив. Зуко застонал и стиснул зубы. Что-то прохладное легло на опаленную молнией кожу. В первые секунды ощущение было мучительным, но затем боль утихла и стала отступать, по израненной коже растекался приятный холод. Принц огня приоткрыл глаза: она стояла рядом на коленях, приложив руки к его груди, лицо сосредоточено, брови сошлись в линию. Вдруг черты ее озарились улыбкой, и она обернулась к нему. Глаза были полны слез.
-Спасибо, Катара, - голоса едва хватило на шепот.
Слезы ручьями побежали по ее щекам, и ему захотелось прикоснуться к ее лицу. "Какая же ты плакса", - с нежностью подумал он, чувствуя, как боль уходит все дальше, уступая силе и жизни, которая втекала в него через ее пальцы.
-Кажется, это мне нужно благодарить тебя, - услышал он ее срывающийся голос.
Зуко попытался сесть, чтобы оглядеться, и с ее помощью ему это удалось. Азула неистовствовала, прикованная к решетке водостока. Судя по пламени, которое она изрыгала, силы ей было не занимать, но она была побеждена, и знала это. Принц оперся на подставленное плечо Катары и встал. Почему-то он не испытывал никаких эмоций при виде сестры - ни жалости, ни ненависти. Разве что грусть. Азула упала на спину, продолжая извергать огонь, ее лицо заливали слезы. Катара отвернулась, не вынеся безумного зрелища. Зуко накрыл ладонью ее руку.
-Ты воспользовалась магией крови? - спросил он.
Она подняла на него глаза.
-С ней - нет. С тобой - да. Тебе нужна была помощь, а я никогда раньше не лечила раны от молний... И ты был без сознания, я испугалась... Ну и... мне помог первый опыт - я теперь хорошо знаю твое тело... - Катара смутилась от того, как двусмысленно прозвучали ее слова.
-В таком случае, - усмехнулся Зуко, - не хочешь ли стать придворным целителем Хозяина Огня? Я сохраню за тобой место.