Вчера она стирала белье на реке. Подоткнув подол льняной рубахи, она стояла по колено в воде. Тень от раскидистой ивы защищала ее от солнца, и быстрая река холодила уставшие ноги.
– Эй, красавица!
Она даже не шелохнулась и не подняла голову, потому что эти слова явно не могли относиться к ней, раскрасневшейся, в одной исподней рубашке, с мокрыми прядками темных волос, выбившимися из-под платка.
– Ну отзовись же! – снова раздалось с другого берега.
Там стоял парень в синей одежде нездешнего покроя. Он махал ей рукой и, казалось, радовался, что она наконец взглянула на него.
– Где здесь брод или мост? – снова прокричал он.
– Ниже по течению будет брод у деревни, – спокойно ответила она, и по воде ее слова легко донеслись до него, словно она стояла рядом.
– Так здесь и деревня есть поблизости? А там и рынок, наверно? Повезло так повезло! Спасибо тебе, красивая! – подпрыгнул парень на том берегу и скрылся в лесу так же внезапно, как появился.
Она не удержалась и усмехнулась про себя: откуда бы здесь взялась крестьянка с бельем, если бы рядом не было человеческого жилья? Забавный! Хм… Кстати, а откуда взялся он сам?
Развешивая во дворе мокрые белые простыни, она еще продолжала тихонько улыбаться, вспоминая странную встречу. Но ей уже казалось, что все это ей просто привиделось на жаре.
За частоколом послышалась какая-то возня, вскрикивание, потом лай и рычание собаки. Батюшки, да это же тот парень! Он перемахнул через забор, корзина с едой и водяные лилии, которые он, по-видимому, нес какой-то девушке, упали прямо на землю, а коротконогий и дряхлый сторожевой пес вцепился с утробным рычанием в штанину незваного гостя и тянул на себя. Когда она подоспела на помощь, бедняга тщетно пытался одной рукой удержать неумолимо сползающие штаны, а другой отодрать от себя собаку.
– Противное животное! Кыш! Брысь! Фас! То есть фу!
– Каурай, фу! – давясь смехом, прикрикнула она и замахнулась на пса.
А вот гостю было не до смеха:
– Ай! Катара меня убьет! Второй раз за неделю зашивать! Черт! – разорванный пояс не держал больше несчастные штаны. – Да как же я теперь пойду?
Вытирая слезы, выступившие на глаза от хохота, она сказала:
– Не сердись на Каурая, он просто стережет дом. Я все зашью, пойдем внутрь.
Давно ей не было так весело! С тех самых пор, как отца забрали в плен и ее брат погиб на войне, в этом доме было тихо и пасмурно. Мать надела ей и сестре траурные повязки еще год назад и снимать их не разрешала до сих пор.
Ее гость, закрывшись простыней, болтал без умолку все время, пока она чинила его одежду. Она скоро узнала, что его зовут Сокка, что он из племени воды, что он лучший воин в деревне, он объехал полсвета и сам аватар ему закадычный друг. Еще она узнала, что Сокка совершил немало подвигов: разбил почти в одиночку целую армию племени огня, сразился с полчищами плотоядных пауков и укротил летающего бизона! Он хвастался и безбожно врал. У него блестели глаза, и было видно, что он любит жизнь. Она слушала и, склоняясь к шитью, улыбалась одними уголками губ. Его задор, его похвальба и простецкие шутки были как глоток воздуха после душного подвала. В их деревне на окраине Царства Земли все больше жили вдовы да солдатки, старые девы или калеки, уже не годные к войне. Сокка был словно из другого мира, где еще жива была надежда и где не стыдно было петь, смеяться, искоса смотреть на его открытое доброе лицо и быстро отводить взгляд, краснея…
Вечерело. Скоро должна была вернуться мама из соседнего большого села, куда они вместе с сестрой уходили на поденную работу. Накормив Сокку нехитрым деревенским ужином, она вытолкала его за ворота, предварительно убедившись, что никого из соседей нет на улице.
Глядя себе под ноги на длинную тень, упавшую на порозовевший песок дороги, она сказала:
– Приходи, когда стемнеет, к тому сараю на окраине, – и исчезла в доме.

На востоке небо стало серым, и подул легкий ветер – верный вестник приближающегося рассвета. Она поднялась, сняла одежду, тщательно вытрясла из нее сенную труху, потом оделась снова. Сокка спал с улыбкой на лице. Она не поцеловала его на прощание, потому что знала, что это только сильнее разбередит ей сердце. Еще раз окинув его взглядом, запомнив каждую черточку, она заспешила домой.
Она помнила, как брат, как-то вернувшись только под утро, крался к своей постели, а на другой день что-то рассказывал другу, и тот смотрел на него с нескрываемой завистью. Брат ходил ужасно гордый, а мама делала вид, что не замечает ничего. Скоро он ушел в дальние земли, чтобы освободить из плена их отца, а одна девушка из деревни прикрепила над входом в дом букетик полевых цветов. Поблекшие травинки были там до сих пор. Та девушка отказала всем женихам и после известия о смерти брата надела вдовий убор. И мама, которая год назад ее в упор не видела, с некоторых пор стала останавливаться у дома соседей и о чем-то с ней разговаривать.
Сокка тоже будет завтра улыбаться, думая об этой ночи, и победительно вскидывать голову. Он тоже уйдет и, наверно, где-нибудь на привале однажды скажет товарищу: "Знал я одну девушку в ваших краях…"
И, может быть, он запомнит ее имя.