* * *

Начавший уверенно кончит сомнениями; тот же,
кто начинает свой путь в сомнениях, закончит его в уверенности
Ф.Бэкон

Человек, лежащий на уступе скалы, потянулся, чтобы размять затекшее тело. Без малого десять часов без движения доконают кого угодно, даже такого профессионала как он. Тяжелый маскировочный плащ, казалось, вдавил мужчину в камни, которые впивались в тело, царапая и раздражая. Наконец, палившее нещадно солнце пропало за горизонтом, и на землю упала ночь, но особого облегчения наблюдателю она не принесла. Единственный плюс – он теперь мог шевелиться, не боясь быть замеченным, однако, ужасно хотелось есть и еще больше - пить, так как из-за душного дня запас воды закончился еще до заката, а пополнить его не было возможности. Люди, копошившиеся в ущелье прямо под ним, готовились к ужину, пламя костра весело врывалось в сгустившуюся темноту, дым вперемешку с золотыми искрами поднимался высоко в небо, донося до мужчины дурманящий аромат жареного мяса…

Аанг проверил броню Аппы. В десятый раз. Аватар полдня делал вид, что занят своим бизоном, не отходя от него ни на шаг и не желая общаться ни с кем из команды. Он не хотел, что бы они видели. Видели как ему плохо и … страшно. Нет, он не боялся боя с Озаем, он не боялся даже умереть, он… был в ужасе от одной только мысли, которая, словно червяк буравила его разум с самого утра. Да и не сегодня она появилась, эта мысль, просто месяц назад, неделю назад, даже еще вчера было Время, а сейчас – его уже нет… Как нет возможности прогнать эту навязчивую мысль, прогнать липкий и холодный страх, поселившийся в глубине живота и ворочавшийся там словно ледяное чудовище. Его сердце сжималось и обрывалось вниз, каждый раз, когда он думал о том, что будет если он проиграет завтра этот бой… Тогда, перед затмением, было что-то похожее, но тогда… тогда были еще варианты, тогда еще оставалась надежда, что все можно поправить в случае неудачи, тогда еще было это… чертово… время… Собственная слабость злила и пугала его. Аанг погладил мохнатую шкуру своего большого друга и, уткнувшись лбом в его теплый и мягкий бок, вдохнул знакомый с детства, такого далекого сейчас детства, запах…
- Легкие ноги, пора ужинать, - Тоф не жалела ни собственных голосовых связок, ни чужих ушей.
- Я не голоден, - мальчик в сотый раз принялся перекладывать вещи в седле, изображая бурную деятельность. – Где ведро? Завтра бой, а ведра нет!
- Зачем оно тебе? – Сокка с тяжким вздохом оторвался от созерцания нанизанных на вертел диких птиц, в изобилии обитавших в округе. Пусть не лучшие, но и не самые недостойные представители пернатых были приглашены лично им на вечернюю трапезу и сейчас томились в тягостном ожидании. Жир мелкими прозрачными каплями стекал на угли, от чего те шкварчали и дымились. Шумно сглотнув, парень поднялся и, подхватив затребованный предмет, подошел к Аангу. - Что ты тут делаешь?
- Что я делаю?! – спрыгнув вниз и гневно взглянув в лицо воина, малолетний бузотер вырвал из его рук ведро и направился в сторону реки.
- Ненормальный… – Сокка, ошарашенный неласковым приемом, подул на саднящую ладонь и посмотрел вслед удаляющемуся другу. Тот размашистым шагом, не оборачиваясь, добрался до густых зарослей ивняка и вломился в них, оглашая окрестности хрустом веток. Голодный юноша втянул носом воздух и поспешил вернуться к костру, бормоча себе под нос: – Ну и чем он там занят?!
- Я занят делом Аватара!! – донеслось из кустов…

Мужчина был доволен собой, дело сделано, осталось совсем немного, и завтра его ждет обещанное вознаграждение. Он аккуратно поместил подзорную трубу в чехол и сладко зажмурился, продумывая, куда потратит деньги. «Выкуплю у ростовщика ожерелье жены, перевезу из провинции мать, сын получит вожделенный кинжал, ради которого он протоптал дорожку в лавку торговца оружием», - и тут в сознании всплыли глаза дочери, маленький вздернутый носик, темные локоны, выбивающиеся из прически, заботливо сооруженной матерью, и кукла…. Эта чертова кукла, стоимостью в полкоровы - ненужная игрушка, на которую не остается денег. Никогда. Украдкой пробежаться тоненьким пальчиком по шелковому платью фарфоровой красавицы и восторженно вздохнуть – это все, что дочь позволяла себе, словно понимая, что просить бессмысленно. Наблюдатель открыл глаза. Невеселые мысли прервал прилетевший сокол-вестник. «Миссия закончена» - мужчина подманил птицу и с удивлением обнаружил, что ее сумка не пуста, как это должно было быть… Прочитав послание он коротко выругался и осторожно, опасаясь осыпать вниз камни и привлечь к себе внимание, отполз в расщелину. Там он, скинув плащ, принялся исступленно рвать на себе одежду и посыпать ее пылью…

Плотный ужин располагал к приятному ничегонеделанью. Сокка, малодушно поддавшись уговорам сытого желудка, привалился спиной к свёрнутому валиком спальному мешку. Зажав в зубах самым наглым образом позаимствованную из рациона Аппы соломинку, он принялся бесцельно разглядывать звезды, поглаживая себя по слегка отяжелевшему животу и изредка перебрасываясь короткими фразами с Айро. Тоф, убаюканная треском костра, звоном цикад и теплым ночным ветерком, закрыла глаза и, вот, когда сон уже был готов принять ее в свои ласковые объятья…
- Тоф!
Девушка зажмурилась и даже всхрапнула для достоверности.
- То-о-оф! – безжалостно громкий и настойчивый голос окончательно прогнал дремоту, но уступать она не собиралась и только еще плотнее смежила веки.
Раздались ленивые шаркающие шаги. Для того чтобы определить место нахождения неугомонного нарушителя спокойствия умение чувствовать вибрации не понадобилось, столь одуряюще несло от него мясом и наглостью. Подойдя вплотную, он замер, молча сверля взглядом ее спину. Маг земли настолько явственно это ощущала, что даже поёжилась.
- Тоф!
- Что!?!!! – девушка вскочила на ноги и ткнула парня пальцем в живот. – Зачем так орать?!
- Посуду надо вымыть, - Сокка отстранил ее руку и погладил обиженно заурчавшее от такого бесцеремонного обращения брюшко.
- И… ты…, - Тоф задохнулась от негодования. – Ты… разбудил меня… из-за трех грязных плошек?!
Почувствовав надвигающийся шторм, юноша предпочел ретироваться и отступил поближе к костру. Интуиция его не подвела и на этот раз - взбешенная подруга ударила пяткой ни в чем не повинную землю, и чашки взмыли в небо. Словно стайка птиц, они веселым клином пофланировали в сторону реки и скрылись из вида. Пока Сокка следил за их полетом, девушка, подобно небольшому, но страшному в своей неотвратимости горному обвалу, яростно клокоча и пыхтя, размашистым шагом продефилировала мимо него и скрылась в зарослях ивняка.
- Подумаешь, какие все нервные, - парень пожал плечами и, беспечно хмыкнув, снова прилег на облюбованное местечко…

Река, водопадом сорвавшись с высоты, словно отдыхала здесь от бешеного ритма своего течения перед новым рывком вниз. Ее относительно спокойные воды успевали достаточно наполнять русло, веками упорно пробиваемое в горном массиве, и только у самого берега, на мелководье, поток тихо шумел, перебираясь через многочисленные каменные преграды, унося мелкие осколки в свое бесконечное путешествие и теряя их где-то на пути к океану. Аанг разместился на огромном валуне и смотрел на неутомимую воду. Он думал, думал о Хозяине Огня, о недавнем неудачном бое, об Айро, так вовремя появившемся тогда, о завтрашней ночи. Так и сидели они: вольная, безразличная ко всему бренному, тысячелетняя река, что-то шепчущая сама себе; маленький мальчик, сжавшийся в комок на еще хранящем тепло солнца камне; и мысли, проносящиеся в его голове. И ребенок вряд ли был уже хозяином своим мыслям, сейчас он скорее был их рабом. Они поглотили его, обездвижили, лишили воли. Смотреть на поток, смотреть вечно, не отрывая взгляда – это все, чего юный аватар хотел сейчас. Хотя нет, он еще очень хотел, чтобы никогда не наступило завтра, но ведь у вечности нет его, этого «завтра», так что это желание можно не считать. «А если я не справлюсь, если я…», - сознание зацепилось за что-то такое родное и такое важное, что-то, чему не было места сейчас в его раздумьях. От этого чего-то защемило сердце и, силясь даже не вспомнить, - он чувствовал, что это не воспоминания, это другое, - осознать, понять, что он упустил, Аанг закрыл глаза...
- Ох..., - мальчик потер голову и уставился на валяющийся неподалеку предмет, так не вовремя приземлившийся ему на макушку. – Что за шутки, Тоф?
- Извини, я не хотела мешать загадочному «делу аватара», - дурным голосом, кривляясь, сообщила девушка, без особой злобы, просто по инерции, все еще не остыв от недавней перебранки с Соккой. Обойдя валун, она собрала чашки и наклонилась к воде. – Я могу и отвернуться, если очень надо.
Парень вздохнул и снова погрузился в свои размышления, пытаясь вернуть ускользнувшую догадку…

- Ты учился у мастера Пиандау?
- Угу, - юноша, с выражением полного самодовольства на лице, небрежно махнул рукой, словно говоря «обычное дело» и продолжил: – А мой меч – это вообще произведение искусства и …
Тихий шорох, послышавшийся неподалеку, и рык Аппы, последовавший следом, заставил собеседников вскочить на ноги.
- Кто здесь?
Из расположенного поблизости терновника вывалился одетый в грязные лохмотья высокий худощавый человек, с усталым изможденным лицом. Увидев прямо перед собой столь серьезно настроенных воинов, он в страхе попятился и, наткнувшись все на тот же злополучный куст, упал на колени, опустив голову и прикрыв ее скрещенными руками.
- Я не хотел вас напугать. Меня зовут Шу. Поверьте, я не вор, я просто дервиш, - зачастил мужчина срывающимся голосом, затравленно переводя взгляд с юноши на старика и обратно.
- Что Вам нужно от нас?
- Ничего, абсолютно ничего, я просто хотел устроиться тут на ночлег, я сейчас уйду, - незваный гость попытался встать, но покачнулся, завалился на бок и в изнеможении осел на землю.
- Шу, похоже, Вы совсем ослабли от голода. Не откажитесь разделить с нами скромный ужин, Сокка, позаботься.
Парень подскочил к мужчине, помог ему подняться и дойти до костра, где хозяйственный генерал уже доставал из мешка остатки дичи, рисовую лепешку и персики. Некоторое время тишину нарушали только чавканье и вздохи - новый знакомый уничтожал предложенный провиант, практически не жуя, заглатывая еду большими кусками, словно удав. Не прошло и пяти минут, как все было кончено.
- Сколько же дней Вы не ели? – с легкой завистью в голосе спросил юноша, восхищенно наблюдавший, как в бездонном желудке Шу исчез последний персик.
- Спасибо, – гость сыто отрыгнул и, не взирая на возмущения Айро, застывшего с пустой чашкой при виде такого кощунства, большим глотком отхлебнул прямо из чайника чуть ли не половину его содержимого. – Больше суток, но я привык, хожу по миру, рассказываю легенды и сказки, делаю кое-какую работу, тем и живу. Сейчас вот направляюсь в столицу, скоро свадьба принца, надеюсь чем-нибудь поживиться на празднике.
Люди, столь неуважительно относящиеся к чаю были не по душе старому магу огня, не в меру болтливые – тоже, но даже не это сейчас взволновало его – болтун докучлив, но болтун, случайно сообщающий информацию, которая важна для тебя – опасен. Айро внимательно присмотрелся к визитеру, отметил изначальную добротность пусть и изорванной одежды, торчащие из прорех нити, не успевшие еще обтрепаться, блестящие набойки на подошвах сапог, и насторожился еще больше.
- И вот я думаю, а что, в столице я давно не был, сочиню хвалебную песню, вот и подзаработаю, развлекая толпу, - Шу трещал без умолку, найдя благодарного слушателя в лице Сокки. - И даже набросал уже кое-что. Слушай, как тебе такое начало? Ката, голубоглазая избранница нашего принца, ты …
- Что?!! – парень ошарашено повернулся к старому генералу. – Ката?! Катара?! Нет, это невозможно, моя сестра спятила!
- Сокка, я думаю... – от наблюдательного взгляда Айро не укрылся вспыхнувший и тут же погасший огонек азарта в глазах гостя, какой бывает у охотника, долго преследовавшего дичь, и, наконец, нагнавшего ее. Но останавливать неосторожного юношу не пришлось, в этот момент внимание всех троих привлек оглушительный грохот, раздавшийся со стороны реки…

- Тоф, что случилось! – Сокка схватил девушку за плечо и развернул к себе. – На тебя напали? Кто?
- Вот. Ведро, - только сейчас парень заметил, что она держит в руках перевернутую кверху дном вожделенную посудину аватара.
- И вот, - маг земли небрежно махнула рукой в сторону противоположного берега, проследив за ее движением, Айро и Сокка застыли, пораженные открывшимся зрелищем. Через бурлящий поток был перекинут каменный мост, и вода уже по-хозяйски обхаживала новое приобретение, закручивая бурунчики водоворотов возле гранитных опор.
- То-о-оф… ?! – обвиняющее протянул Сокка, прищурив глаза и внимательно глядя на подругу.
- И ведь ничего не сделала, просто спросила, что он думает о Катаре и Зуко, а он…, - она еще раз театрально махнула в сторону архитектурных экзерсисов Аанга. – Вот.
Парень обреченно вздохнул и, выдернув ведро из рук девушки, сунул его Айро.
- Мы пойдем искать Аанга, а Вы оставайтесь с Шу, - парень схватил девушку за руку и буквально волоком потащил ее к мосту, за что был немедленно премирован ощутимым тычком под ребра.
- Шу? Это кто еще?
- Больно же! Я расскажу тебе по дороге…, - так, препираясь и толкая друг друга, они перебрались через реку и скрылись на другом берегу.
«Далось им это ведро», - Айро повертел его в руках, хмыкнул, зачерпнул воды и, подобрав чашки, вернулся к костру…

«Что за спешка со свадьбой, это не разумно с их стороны – вернуться во дворец… и куда делся этот негодяй Шу…», - чай давно остыл, время перевалило заполночь, а старый генерал все не мог разобраться в своих мыслях. Тихий шорох осыпавшихся со скалы камней заставил его обернуться. Мелкие осколки породы тонкой струйкой стекали вниз, вздымая над иссушенной зноем землей крохотные облачка пыли. Лемур, мирно дремавший на спине Аппы, встрепенулся, навострил уши и с радостным ворчанием поднялся ввысь. Айро внимательно следил за его полетом, пока тот не скрылся за черной громадой скалы…

- Красиво…, - осторожные шаги, хруст камней под ногой и вот уже незваный гость грузно опустился рядом с аватаром.
- Красиво и … спокойно… - согласился Аанг, даже не повернув головы в сторону собеседника.
Медленно, но неумолимо текли минуты. А они всё сидели на самом краю обрыва, глядя на развернувшуюся перед ними панораму. Луна, заливая мертвенно-бледным светом все вокруг, превращала горные хребты в испещренных причудливо изломанными линиями исполинов, играла искрами на поверхности извилистой речушки, струящейся вдоль ущелья. И казалось уже, что это и не вода вовсе, а шкура исполинского дракона, серебрящаяся в ночи. Над всем этим великолепием главенствовала тишина, особая сонная тишина, изредка прерываемая далеким уханьем совы или треском вдруг вспомнившей о своих обязанностях цикады. Мир спал….
- Аанг, - Айро, украдкой взглянув на своего ученика, наконец, решился начать разговор. - Надо отдохнуть, завтра много дел.
- Дел? – еле слышно произнес мальчик, продолжая всматриваться вдаль. – Вот так просто…
- Да. Когда придет время, ты сделаешь все, что зависит от тебя, большего, чем ты можешь сделать, от тебя никто не ждет.
- Вы не понимаете… Я… не готов… совсем не готов. Моя магия, она… я… несколько месяцев обучения, это очень, очень мало, - парень закрыл глаза и опустил голову, тонкие черты исказила болезненная судорога.
- Можно достичь цели, просто соединив ничтожные вещи, как нити, сплетенные в канат, способны связать бешеного лосе-льва. К тому же возможности аватара не так малы, и вполне могут заменить недостающий опыт. А четыре стихии позволят тебе самому выбирать…
- Выбирать! - Аанг скрипнул зубами и, вскинув глаза, с беспомощной яростью посмотрел в лицо визави. – Я лишен права выбирать! С самого начала! Я не просил делать меня аватаром!
- Мальчик мой, если судьба назначена, то никто не сможет ее обойти. Твоя участь – остановить войну. И ни борьба с самим собой, ни боль терзаний, ни стоны не помогут тебе избавиться от нее, - старый генерал говорил тихо, но твердо, придавая каждому своему слову полновесную тяжесть и смысл. - Не томи себя всеми горестями этого Мира. Судьбу не обмануть, просто прими и одолей то, что терзает тебя, улыбкой. Утро всё равно настанет, так стоит ли мучить себя? Ты готов, и ты не один, с тобой твои друзья.
- Друзья?! – юноша отвернулся и сквозь плотно сжатые зубы буквально выплюнул: - Катара предала меня, она ушла с … врагом… и сейчас, когда мне так нужна поддержка, ее нет рядом!
- Даже если друг поступает дурно, он все равно остается другом, ведь ты не перестал ценить свое тело только потому, что на нем появились шрамы, полученные в боях? Да и Катара… завтра она будет рядом…
Вопрос был готов уже сорваться с языка, но, страшась возможного ответа, парень удержал его и, опустив голову на сложенные на коленях руки, замер. Айро тоже не спешил с объяснениями, он понимал, что новость больно ранит Аанга, но и промолчать тоже было нельзя.
- Луна сегодня красива, как никогда…, - хитрый лис решил зайти издалека. - В детстве мама рассказывала мне легенду о Луне и Солнце… о двух влюбленных друг в друга светилах, которые никак не могут встретиться, так как появляются в разное время суток…
Мужчина внимательно посмотрел на аватара, но тот только сильнее вжал голову в плечи.
- Однако знающие люди говорят, что это неправда. Днем они оба на небосклоне, но Солнце затмевает возлюбленную своим светом, сохраняя их тайну. Они рядом и счастливы, а нам просто не дано этого увидеть… и понять… красивая легенда…
- Вы, Вы, Вы… - задыхаясь от гнева и отчаянья, парень вскочил на ноги. – Я люблю ее, понимаете, люблю! И мне не важны… все эти Ваши легенды… не важны… Я докажу, и … она… ее… я добьюсь… мы…
Айро поднялся и, обняв отчаянно жестикулирующего юношу, крепко прижал его к себе, похлопывая по спине - так когда-то он успокаивал своего сына…
- Конечно, мой мальчик, конечно, ты любишь Катару. И если вдруг поймешь, что она выбрала другого, ты отпустишь ее. Настоящее чувство не ищет власти, любовь – это способность к самозабвению и жертвенности, остальное – просто игра в нее. Ты разберешься… ты все поймешь сам…
- Нет!! – со стоящего неподалеку дерева сорвалась и улетела прочь разбуженная громким криком птица. Момо, дремлющий у ног Аанга, всполошился, сел столбом и принялся лихорадочно протирать заспанные глаза, чтобы понять, кто так расшумелся среди ночи.
- Не отдам! - аватар вырвался и отошел к самому краю обрыва, давая понять, что разговор окончен.
Старый генерал вздохнул, посмотрел своему ученику в спину и, не решившись настаивать, пошел вниз, к уютному костру, к любимому и такому понятному чаю…
- Это не честно! – выкрикнул ему вслед парень, и, совершенно обессилев, опустился на колени. Закрыв глаза он слушал… слушал как эхо разносило по долине… - Честно… честно… честно…

Сокол-вестник, словно стрела, бесшумно несся в темном небе, а на земле, среди гор, вниз по ущелью гнал своего коня всадник. Путь обоих лежал на восток, к столице страны Огня…

* * *

Ж.Г. Рихтер

Непроглядная темнота потайного хода приняла женщину в свои объятия, слабое дрожание пламени свечи только добавляло мистичности, очерчивая причудливые границы света и тени и превращая неосвещенные коридоры в черную, манящую неизвестностью и скрытой опасностью, бездну. Урса устало брела в свою комнату, чтобы, как и в прошлую ночь, не сомкнуть глаз до самого рассвета, противоречиво призывая и тут же прогоняя прочь воспоминания о минувших днях…
«Ну почему Азула такая жестокая, почему? Почему ненавидит меня? За что? Ведь было же все иначе когда-то, было!», - женщина привалилась к стене и закрыла глаза…

Огромное пространство дворцового сада, залитое яркими лучами полуденного солнца, было до краев наполнено птичьим гомоном и деловитым жужжанием шмелей. Теплый ветерок, разносящий по округе дурманяще-сладкий аромат первоцветов, налетал легким порывом, путался в волосах и тут же исчезал в кронах деревьев, покрытых зеленой дымкой новорожденных листочков. Природа окончательно проснулась от долгой зимы, стряхнула сонное оцепенение и теперь радовала обилием красок, звуков и запахов. Молодая женщина вдохнула полной грудью весенний воздух и сладко зажмурилась, с трудом сдерживая сумасшедшее желание пробежаться босыми ногами по только что проклюнувшейся траве.
- Мама, мамочка!! – навстречу ей неслась маленькая егоза.
Урса подхватила дочь и закружилась по аллее. Девочка прижалась к матери, обвила ее шею руками и жарко, взахлеб, по-детски бессвязно - проглатывая окончания и забавно коверкая слова, принялась что-то рассказывать.
- Не так быстро, торопыга, - она рассмеялась и опустилась на скамейку, усадив ребенка на коленях.
- Ну как ты не понимаешь, мама! Мы с папой видели тако-о-о-е.., - в блестящих глазах плескался восторг.
- Прям такое-такое, - передразнила малышку женщина, и посмотрела на улыбающегося мужа.
Азула наморщила носик в недовольной гримасе, сдвинула брови, насупилась на секунду и… запрокинув голову, внезапно расхохоталась, звонко и счастливо. Положив теплые ладошки на лицо матери, она наклонилась к самому уху и прошептала:
- Мамочка, мы с папой сегодня…

- Мамочка, мы с папой сегодня.., - девочка вихрем влетела в огромный, с высокими сводами, зал, темный, словно сюда никогда не проникал солнечный свет, и подбежала к высокой сухопарой женщине, облаченной в алое кимоно, расшитое золотыми драконами. На перемазанном сажей лице малышки сияли счастьем бездонные карие глаза, а ее саму прямо распирало от впечатлений, которыми она спешила поделиться.
- Урса! - лицо матери исказила гримаса гнева. – Молодая леди не должна подобным образом врываться в помещение, это недопустимо в высшем обществе. И что у Вас с лицом, моя дорогая? Немедленно идите в свою комнату и приведите себя в порядок!
- Но мамочка, - блеск в глазах потух, ребенок опустил голову. – Я хотела…
- Немедленно! – в голосе женщины обозначился металл.
Урса обернулась и посмотрела на отца, ища у него поддержки.
- Иди, солнышко, нам с мамой надо поговорить, позже я зайду к тебе, - он улыбнулся и украдкой подмигнул ей.

Ах, эти двери, ну почему, почему они постоянно закрываются так неплотно…
- Вонг, это переходит уже всяческие границы! – женщина, с грацией кошки, угрожающе выгнула спину и, скрестив руки на груди, яростно сузила глаза. Длинные рукава кимоно языками пламени лизнули воздух и растворились в алом блеске наряда. – Ты совсем выжил из ума? Сам клоун и из дочери хочешь сделать посмешище!
- Ида!! – муж укоризненно посмотрел на готовую перейти на крик жену и вздохнул.
- Что, Ида?! Я уже тридцать лет Ида, и боле десятка из них я вынуждена терпеть твои странности и вечные отлучки! – её голос становился все выше, пока окончательно не перешел в режущий слух фальцет. - Мало мне было этого маргинального брака, когда меня, единственную наследницу старейшей в стране династии, выдали замуж за нищего старика! Так ты еще и умудряешься заниматься непотребным колдовством, твои идиотские шутки распугали всех знакомых!
- Дорогая, - мужчина предпринял слабую попытку купировать разгорающийся скандал. – Ты преувеличиваешь…
- Я?! Преувеличиваю?! – женщина задохнулась от негодования и взмахнула руками. - Ты хоть помнишь, когда в последний раз мы принимали гостей?! А когда сами ходили в гости?! Я целыми днями одна, весь дом на мне! Конечно! Эти низменные мирские проблемы тебя не интересуют! Но они интересны мне! Понимаешь? Я не чувствую себя замужней дамой, тебя всегда нет дома! Я, твоя жена, вынуждена спрашивать у дочери, куда ты отправился в очередной раз и когда вернешься! Я больше не могу так! Не могу и не хочу!
- Не впутывай сюда Урсу, она совсем ребенок…
- Урса, Урса, Урса… - едва сдерживаемые слезы давали о себе знать, прорываясь наружу плаксивыми интонациями. – Ты только о ней и говоришь, только ею и занимаешься, а я?! Я словно чужая тебе! Мало мне этого, так ты еще втягиваешь ее в свои… - женщина замолчала на мгновение, подняла на мужа полные слез глаза и вдруг, сжав кулаки, истерично закричала, срывая голос: - Не позволю! Слышишь, я не позволю тебе ломать и ее судьбу! Она рождена не для того, чтобы…
- Прекрати! – терпение окончательно покинуло старого мага. - Она внучка аватара и…
- Этот факт ее биографии девочке лучше забыть!!! Вонг, я… - Ида упала в кресло, опустила лицо в ладони и жалобно прошептала: – Она совсем отбилась от рук… Я… я не хочу ей судьбы изгоя… пожалуйста, не мешай...
Мужчина резко развернулся на месте и широкими шагами направился прочь. Увидев удаляющуюся спину мужа, женщина вскочила и в бессильной злобе прокричала ему вслед:
- И не смей даже упоминать имя Року в этом доме!
- Он мой отец!! – было ей ответом.

Девочка впилась зубами в собственный кулак и собиралась заплакать от охватившего ее страха, когда стук ударившейся прямо под носом о косяк двери заставил ее вздрогнуть и отпрянуть. В это же мгновение тяжелая рука легла на плечо, ребенок подпрыгнул на месте и в ужасе обернулся.
- Молодая хозяйка, что это Вы тут делаете? – строгая воспитательница поправила очки и подняла вверх указательный палец, приготовившись к долгой назидательной речи. – Подслушивать разговоры взрослых….
Окончания нравоучения Урса уже не слышала, она неслась по коридорам, все быстрее и быстрее, гонимая только одной мыслью - поскорее укрыться в спасительной темноте своей комнаты, где, забившись под кровать, она будет в полной безопасности…

«Папочка, прости меня… Милая мамочка, пожалуйста, пожалуйста…. не надо кричать на папу… я буду тебя слушаться, буду делать всё, что ты скажешь…» - все еще повторяя про себя это заклинание, женщина открыла глаза и сквозь пелену слез увидела слабое мерцание свечи, которую держала в руке. Она не сразу поняла, что ей уже не четыре года и что она не в своей детской, и окружающий мрак не рассеет сейчас теплый голос отца, и добрые его руки не извлекут ее на свет из пропасти сковывающего ужаса. Урса замотала головой, пытаясь стряхнуть наваждение, и двинулась дальше по направлению к своей комнате. Черные стены потайного хода обступили ее со всех сторон и каменный потолок, нависая над ней, давил своей тяжестью, точно как упрямые воспоминания, эти непрошеные ее сегодняшние гости, от которых так просто не избавишься. Чтобы как-то отвлечься, женщина стала в полголоса разговаривать сама собой.
- Азула, почему она так несчастна, почему так жестока... Ведь Озай любит ее, она постоянно была с ним в детстве, они играли, он даже обучал ее магии. Я ведь не противилась этому, даже наоборот, всячески поддерживала их общение, он и сейчас рядом с ней...
Вдруг где-то очень глубоко под ногами, в подвале, послышался глухой удар, за ним последовал едва различимый вскрик и слабый стон. Женщина замолчала, остановилась и затаила дыхание, однако, сколько она не вслушивалась, понять, что же там все-таки происходит, так и не смогла. Вскоре звуки стихли, и вокруг снова воцарилась тишина. Урса вздохнула, и только сделала шаг в направлении своей комнаты, как шум внизу повторился, на этот раз она узнала его, еще бы, этот звук она ни с чем не могла спутать. Приглушенный толщиной перекрытий дробный стук подкованных подметок о ступени металлической лестницы снова всколыхнул неприятные воспоминания.

- А вот смотри, - мужчина загадочно усмехнулся, подмигнул и указал взглядом на свой сжатый кулак. – Угадай, что там?
Девочка скроила нарочито равнодушную физиономию, но рвущее ее на части любопытство уже через мгновение дало о себе знать.
- Ну папа-а-а, ну покажи-и-и, - она нещадно трясла отца, вцепившись обеими руками в его плечо.
Вонг еще немного помучил нетерпеливую малышку, потом разжал пальцы. На ладони дрожал на ветру маленький дракончик.
- Нравится? Его зовут Рен, - старый маг, улыбаясь, смотрел на дочь. Ее лицо светилось счастьем, в широко раскрытых глазах плескались восторг и восхищение.
- Папа, как красиво, - Урса рассмеялась и протянула ладошку.
Один резкий шлепок - и огненная зверушка растворилась в воздухе, второй - и девочка, прижимая к груди горящую от удара руку, насупилась и, боясь даже взглянуть на разъяренную мать, принялась рассматривать проплывающие мимо пейзажи, время от времени расстроено хлюпая носом. Дальнейшее путешествие продолжалось в гнетущем молчании. Наконец карета остановилась, старый слуга помог господам выйти из нее, все трое взошли на каменное крыльцо, а экипаж вновь застучал колесами по вымощенному булыжниками дворику, и только когда этот звук затих в отдалении, Ида позволила себе разразиться яростной тирадой.
- Что вы оба себе позволяете! Какое может быть веселье! Ну ладно, она - ребенок, но ты, Вонг, – женщина раздраженно поджала губы, перевела гневный взгляд с мужа на дочь и, заметив, что та разглядывает плиты пола, властным движением взяла ее за подбородок и заглянула в красные от слез глаза. – Как ты не понимаешь, сейчас не время для шуток и смеха! Мы только что были на похоронах, и ты могла бы иметь уважение к моим чувствам. В конце концов, это просто неприлично!
- Почему я должна делать вид, что мне грустно, если это не так? Я даже не знала эту тетю, - в глазах Урсы зажегся огонек обиды, и она, подчиняясь бесшабашному детскому упрямству, нервно дернула плечиком, отставила ногу в сторону и, сцепив руки за спиной, с вызовом в голосе добавила: - В конце концов, врать тоже неприлично!
- Ты еще смеешь дерзить, негодная девчонка! – от возмущения голос матери сел, она резко отдернула руку и отвернулась. – Сайла была не только женой Хозяина Огня Азулона, но и моей давней подругой, а теперь она умерла и мне очень больно от этого!
- Дочка, мама права, мы немного…
Но сознание девочки уже прочно попало под власть мутной злобы, которая долго копилась в нем не находя выхода, и вот сейчас, словно не слыша справедливых увещеваний родителей, Урса продолжала нестись на упрямом коне непослушания.
- Ну и что?! Ты же тоже часто делаешь мне больно! И вообще, лучше бы это ты умерла, а не она, тогда всем было бы хорошо, - прокричала она матери, и только увидев, как та отшатнулась и побледнела, увидев, как на ее ресницах засверкали прозрачные капли, а на щеках проявились влажные дорожки, девочка поняла, что натворила. Уже через секунду Урсу охватило отчаянье, она пожалела о сказанных словах, и в это мгновение тяжелая отцовская рука отвесила ей звонкую отрезвляющую пощечину.
Вонг подошел к рыдающей жене, обнял ее и укоризненно посмотрел на дочь.

Никогда раньше ее подушка не была такой жесткой, комковатой и душной, как в ночь после этой злополучной ссоры. Урса долго ворочалась в кровати, пыталась считать в уме овец, смотрела в окно, на то, как лунный свет отражается от океанской глади, раскинувшейся в отдалении, как какая-то большая птица в слабом свете уличных фонарей важно вышагивает по ступеням крутой железной лестницы, ведущей на побережье, и подбирает видимые только ей крошки, время от времени коротко и гулко ударяя клювом по металлу. Однако заснуть все не получалось. Сегодня ее оставили без ужина, с ней не разговаривали, к тому же родители весь вечер ругались, их голоса разлетались по всему дому, заставляя жаться по углам перепуганную прислугу. Чуткое детское сердце чувствовало, что надвигается что-то ужасное, что грозовые тучи, собравшиеся над их домом, готовы извергнуть гром и молнии. К тому же ее папа, ее любимый папочка, ударил ее, одно только воспоминание об этом доводило ребенка до слез. Всхлипывая и икая, она в который уже раз вжалась лицом в подушку, пытаясь унять истерику, как в этот момент в замке тихо повернулся ключ, и сильные руки подняли ее над кроватью. Вонг усадил дочь на колени, поцеловал в лоб и, устало улыбнувшись, вытер слезы с ее щек.
- Солнышко, мне нужно уехать. Надолго. Очень надолго.
Девочка захлебнулась рыданиями и обеими руками схватилась за отвороты отцовского дорожного плаща.
– Не плачь, это ведь не навсегда, я буду приезжать к тебе.
Дверь скрипнула, в комнату вошла Ида, Вонг поднялся и попытался передать ей дочь. Но Урса в желании удержать отца, словно клещ, только сильнее вцепилась в ткань пальцами. С помощью жены мужчине, наконец, удалось освободиться от захвата бившегося в истерике ребенка и уже у двери он, обернувшись, увидел как Ида покрывает лицо девочки поцелуями и гладит по голове, пытаясь успокоить ее.
- Не обижай маму, она любит тебя, и желает тебе только добра. Мне пора, дочка.
- Па-а-а-па-а-а, не уходи, - Урса кричала, срывая голос, вырывалась из объятий матери, заходилась в плаче, словно это могло что-то изменить. Отца давно уже не было рядом, а она все рыдала, не желая поверить в то, что произошло, а в ушах похоронным колоколом раздавался затихающий стук металлических подметок о ступени лестницы, спускавшейся к океану...

Внезапно ощутив горячей кожей лба шершавую прохладу камня, женщина вздрогнула. Тупик. «Я не могла здесь заблудиться… это всё духота…»,- Урса подняла свечу повыше, стараясь разглядеть, где находится ближайший коридор. Тело её стало вдруг мягким, непослушным; движения замедлились; словно ватные, мысли вяло цеплялись одна за другую. Она поняла, что совсем не хочет никуда идти и, опустившись на пол, привалилась к стене. «Тупик… Тупик – это хорошо. Тупик - это время. Пподумать, вспомнить, понять», - голова кружилась, как после крепкого вина, ставший вязким и плотным воздух искажал пространство. На секунду ей показалось, что в глубине коридора загорелись и погасли две зелёные точки, она не успела даже удивиться увиденному, как и без того слабый свет померк. И только её собственный голос доносился издалека:
- Что же я сделала не так, где я ошиблась? Почему всё ...

Девушка, смотревшая на неё из глубины старинного потемневшего зеркала, действительно была хороша собой. Открытие казалось настолько невероятным, что Урса удивлённо провела рукой по стеклу, словно сомневаясь в реальности преграды, отделяющей её от зазеркальной красавицы. Но нет, видение не рассыпалось в прах, не растворилось в воздухе, незнакомка послушно протянула руку навстречу - это, несомненно, была она сама. Урса отпрянула, прижалась спиной к стене, продолжая украдкой разглядывать своё отражение, точно видела его сегодня впервые. Сумасшедшее веселье поднялось вдруг откуда-то из глубины живота и, распирая грудную клетку, неудержимо стремилось вырваться наружу. Не в силах унять это безумие, девушка закружилась по комнате, напевая игривую мелодию. Она сама не понимала, что явилось причиной этой радости: собственное отражение, на которое она наконец-то обратила внимание, весна, бушевавшая за окном, или слова, сказанные матерью за обедом.

Последнее время Ида была чем-то сильно озабочена, регулярно уезжала в столицу по делам, принимала у себя напыщенных вельмож, уединяясь с ними в библиотеке или кабинете отца, и подолгу о чём-то беседуя. Такой чрезвычайной занятости матери девушка была только рада, ежедневная многолетняя муштра поутихла, всё реже она слышала в свой адрес набившие оскомину фразы: «не горбись», «не прыгай», «мельче шаг», «не показывай зубы, улыбайся скромнее». И вот сегодня, когда Ида, неизменно безупречно одетая и причёсанная, вышла к столу, случилось нечто уж совершенно невероятное – всегда строгая, без тени улыбки на лице, не женщина, а оплот равнодушия и выдержки, сейчас она светилась счастьем, словно начищенная серебряная монета.
- Утром пришло приглашение на празднование двадцатого дня рождения Его Высочества принца Озая.
Урса подняла глаза от тарелки и удивленно взглянула на родительницу, откровенно не понимая причины столь бурной реакции на обыденное, в принципе, событие. Ида и раньше неоднократно посещала приемы во дворце, включая дни рождения принцев и самого Хозяина Огня. Но спросить, в чём уникальность сегодняшнего приглашения, дочь так и не решилась, в конце концов, лично её это никак не касалось, а пустые разговоры в этом доме никогда не были в почете.
- Портниха будет здесь после обеда. Я отменила твои вечерние занятия.
- Вы хотите, чтобы я помогла Вам с выбором платья? – девушка ошарашено уставилась на мать.
- Нет же, глупышка. Тебе тоже понадобится обновка, не может же такая красивая девочка выйти в свет в старье.
Урса поперхнулась, закашлялась и прохрипела:
- Вы берёте меня с собой?
- Конечно, тебе уже шестнадцать, пора общаться со сверстниками нашего круга, а не с этим сбродом, которым переполнена округа, - на лице женщины отразилось всё, что она думала об этих недостойных людишках, но не могла сказать вслух в меру своей воспитанности.
- Но я ни с кем не общаюсь тут, - пролепетала девушка, всё ещё не веря своим ушам.
- Потому и не общаешься, - Ида раздражённо нахмурила брови, в голосе послышались металлические нотки. - Я не возьму в толк, тебе не нравится эта идея?
- Нет, что Вы, мамочка, я очень рада…

«Она считает меня красивой. Она считает меня красивой!» - мысли кружились в такт мелодии, звучавшей в голове. Урса всё повторяла и повторяла про себя эту фразу, словно пробуя её на вкус, каждый раз иначе расставляя акценты, но от этого смысл сказанного не становился хуже. «Она считает меня красивой! И я поеду во дворец на прием! Сегодня самый замечательный день!» Как будто в ответ на это заявление, тёплый, наполненный цветочными запахами ветерок настежь распахнул приоткрытое окно и позволил весне ворваться в комнату. Окунувшись в невероятное смешение ароматов, оглушённая птичьим гомоном, девушка замерла, от непривычных эмоций внутри поднялась странная и томительная тревога. Урса прижала ладони к пылающим щекам и, понимая, что строгой родительнице вряд ли придется по нраву такое восторженное состояние дочери, решила немного прогуляться, чтобы остыть и хоть как-то вернуть душевное равновесие…

- Что значит, вы не знаете где она?! Как такое вообще возможно! – голос Иды разнёсся по саду.
Девушка открыла глаза. Резные листья старого клёна у нее над головой приобрели золотистый оттенок, тени от деревьев вытянулись и истончились, готовые раствориться в скорых сумерках. «И как меня только угораздило заснуть!» – Урса вскочила и бросилась бежать. Она, словно загнанный охотниками зверёк, спешила к своей уютной норке, где можно если не спрятаться, то хотя бы отдышаться, сделать вид, что ты - это и не ты вовсе, и никуда ты не выходила и вообще тебя просто не там искали. Избегая открытых пространств и вымощенных дорожек, девушка неслась к дому прямо по газонам, огибая пестрые одеяла клумб и высокие свечки пихт, то и дело выраставшие на её пути. В отдалении, среди листвы, уже краснела черепичная крыша дома. Вдруг, когда девушка стремительно пересекла последнюю тропинку, нырнула в гущу кустарника и выскочила с другой стороны, за спиной послышался шорох, заставивший её обернуться. В это же мгновение что-то большое ударило по ногам, не сильно, но вполне достаточно для того, чтобы под аккомпанемент подозрительного треска панорама дремлющего сада, подобно картинкам в калейдоскопе, сначала сменилась изумрудной зеленью травы, затем бело-розовым фейерверком и, наконец, шёлком темнеющего неба. «Мать меня убьет», - почувствовав резкую боль в ключице, подумала Урса.
- Г-г-г-оспожа, Вы н-н-не ушиблись? – перед самым её лицом появились два огромных перепуганных глаза, окружённые частоколом рыжих ресниц.
- Со мной все в порядке, - девушка осторожно приподнялась, пошевелила конечностями и, осознав, что ничего не сломано, облегчённо выдохнула. – Что это так… хрустнуло?
- Ээээ…, - рядом с ней на траве сидел конопатый мальчишка лет четырнадцати, тощий, головастый, лопоухий, и судя по невнятному мычанию – ужасно робкий. Урса огляделась вокруг, увидела растерзанный розовый куст, валяющийся неподалёку секатор, и всё поняла без объяснений.
- Ээээ…, - лицо юного садовника залила алая краска, он шумно сглотнул и вытянул руку. – Ээээ….
- Ну? Что? – девушка улыбнулась, этот мальчишка её забавлял. – Говори скорее, не видишь, я спешу.
- У Вас в волосах палочка, - наконец выпалил он и, окончательно набравшись смелости, вынул из смоляной копны и протянул ей предмет, на поверку оказавшийся никакой не палкой, а веткой с милым бутоном на вершине.

- Эт-т-то что тут происходит?!
Услышав голос хозяйки, парень по-пластунски добрался до ближайших зарослей, поспешно скрылся в них, и вскоре о его присутствии напоминал только качающийся кустарник да удаляющийся стук деревянных башмаков по вымощенной дорожке.
- Мама, я… просто гуляла…, - Урса поднялась на ноги и отбросила злополучный цветок в сторону.
- Ты, моя дочь, вертишь хвостом перед челядью? – от такого предположения у Иды перехватило дыхание, на мгновение она закрыла лицо ладонями, шумно вздохнула и пронзительно закричала: - Не сметь!!!
Намотав на левую руку локоны дочери, женщина резко дернула их вниз, заставив девушку упасть на колени посреди газона, сама же опустилась рядом и, нащупав другой рукой садовые ножницы, принялась исступленно кромсать блестящие чёрные пряди.
- Не сметь! Не сметь! Не сметь!… Дрянь! Дрянь! - она всё щёлкала и щёлкала секатором, до тех пор, пока у неё не устала рука. Отшвырнув инструмент, Ида уткнулась в спину дочери и завыла в голос: - Ну почему, почему ты, так же как и твой отец, всё делаешь назло мне!
Урса, не проронившая за время экзекуции ни звука, безучастно смотрела на едва различимую в сгустившихся сумерках бесформенную кучу тёмных волос, похоронившую под собой этот странно счастливый день. Щемящая обида и жалость к самой себе нахлынула привычной волной, смыв утреннюю тревогу. Всё встало на свои места, ей вновь было плохо и больно, как всегда…