Катара провела перед зеркалом несколько часов. Она слишком хорошо помнила, сколько поклонниц собирали мальчишеская улыбка и веселый нрав Аанга в их странствиях. Ей хотелось быть безупречной, самой красивой и самой привлекательной, хотелось, чтобы он смотрел только на нее, хотя вокруг будут толпы красавиц, чтобы все вокруг понимали с первого взгляда, что сердце самого могущественного мага в мире уже занято и занято по праву. Но бал неотвратимо приближался, и надо было выбирать из множества нарядов и украшений, среди которых были подарки от Короля Земли, от Зуко и Мей, от Тай Ли и даже от Сокки… В конце концов, именно на подарке брата она и остановилась: шелковое платье с орнаментом племени воды подчеркнуло цвет ее бездонных глаз и пепельное сияние волос, водопадом стекавших по спине. Из украшений – гребень с голубыми камнями – подарок Тоф - и неизменное мамино ожерелье. Катара на мгновение помедлила, надевая его на шею, и залилась краской от непрошеных мыслей в голове. Секундное раздумье над принадлежностями мага воды – изящно вышитой сумкой с водой, - и юная волшебница, беззаботно тряхнув головой, направилась к двери: ей ли, владычице крови, магу, умеющему извлекать воду отовсюду, где она есть, носить с собой оружие!
Аанг ждал ее. Он готовился к этому трудному разговору с самого утра, но нужные слова никак не приходили в голову, а когда Катара появилась в дверях, он забыл даже собственное имя. Она показалась ему озерным духом, невесомым, прекрасным и бесплотным – она не шла, а текла ему навстречу, и голубой шелк струился по ее смуглой коже, и глаза были как два горных озера в летний день. Она протянула ему руки, посмеиваясь над глуповато-смущенным выражением его лица.
-Почему ты здесь, а не с остальными? – Катаре нравилось смотреть на румянец, заливший щеки мальчика, и слушать, как мучительно он пытается ответить на ее простой вопрос.
-Здесь… Да. Я… хотел увидеть тебя раньше…
-Раньше других? – она снова засмеялась. – Зачем?
-Нет… Раньше, чем начнется бал… Чтобы… Чтобы привыкнуть, - наконец выдохнул он, солгав. – Иначе я не смог бы сказать ни слова, - смущенно добавил он. – Ты – самая красивая девушка в мире.
Рука об руку они направились в галерею, где должны были встретиться с Соккой, Зуки, Тоф и Зуко. И в тронный зал они вошли плечом к плечу, как сражались на войне, как привыкли встречать опасность, как победители, вернувшие мир народам земли.
Приветственные речи, благодарности, ответные слова, фейерверки и музыка – все слилось для них в сплошную мешанину красок и звуков. Аватара требовали то Король Земли, то Хозяин Огня, то многочисленные гости из разных племен, так что ему никак не удавалось не только настроиться на разговор, но даже просто выкроить минутку для него. Катара танцевала с другими, ловя тоскливый взгляд Аанга и мечтая только о том, чтобы он подошел к ней, как когда-то - кажется сто лет назад - в пещере, сказал «Возьми мою руку!», и пусть все смотрят, как они танцуют, какие они красивые и влюбленные, пусть знают все, ради чего на самом деле стоило побеждать в этой войне, а она будет смотреть в его серые глаза и думать «Только ты, я и наш танец!».
…Аанг поймал ее руку, выхватив на лету из объятий другого партнера, - тот, моментально оценив ситуацию, с поклоном отступил в толпу, - не сказав ни слова, вывел в самый центр зала, на секунду прижал ее к себе, даря ощущение уверенности и силы. И в следующее мгновение она закружилась в его руках, легким перышком вспорхнула в воздух, распахнула руки навстречу танцу, не понимая, где заканчиваются ее собственные движения, и начинается его магия. Катара любовалась: Аанг двигался так легко и непринужденно, как дано только магу воздуха, вел ее так гибко и мягко, как способен лишь мастер магии воды, их танец разгорался пожаром, и каменные плиты пола пели под их ногами. Они не замечали никого и ничего вокруг – ни застывших в оцепенении гостей, ни восхищенных взглядов, ни восторженных восклицаний. Музыка стихла, окатив влюбленных кромешной тишиной, а через миг – аплодисментами и возгласами толпы. Катара смотрела в глаза Аанга, не в силах разрушить чары, не желая разжимать сомкнутые на своих ладонях пальцы.
-Не отпускай меня, - шепнула она одними губами, и в этот момент в глазах его разверзлась бездна, а лицо отразило такую надрывную тоску, словно в спину ему ударила стрела.
-Пойдем со мной, - быстро сказал аватар. – Нам нужно поговорить.
…Осень окрасила Королевский сад в цвета народа огня, всюду развесила красные полотнища: бескровное завоевание. Деревья полыхали немеркнущим костром и роняли искры на траву, ветер лениво раздувал их, заставляя перелетать с места на место, цепляться за скаты крыш, не причиняя вреда. Увязавшийся за Аангом Момо гонялся за опавшими листьями и барахтался в них, как игривый котенок. На секунду Аангу самому захотелось поддаться этой беззаботной игре, но разговор, которого он боялся едва ли не больше, чем когда-то – встречи с Хозяином Огня, нужно было начать. И закончить.
-Катара… Спасибо за подарок. Он мне очень дорог…
Она удивленно вскинула брови, пытаясь понять, зачем он это говорит сейчас. Утром она подарила ему меховой плащ, сшитый собственными руками. Думая о том, что необходимо будет поехать на юг - навестить Пра-Пра, помочь родному племени начать новую жизнь, - она не представляла, что рядом не будет Аанга, а значит, ему понадобится теплая одежда. Мальчик не знал, что в племени воды девушки вышивают такие плащи для своих избранников.
-Не за что, - тихо сказала она и отвела глаза – смотреть, как мучительно дрожат его брови, было невыносимо.
-Я сохраню его, но… Я не поеду с тобой! – наконец сказал он так тихо, что она догадалась о значении слов лишь по движению воздуха, коснувшегося ее кожи.
-Я не понимаю, - мысли, одна другой глупее, обреченнее и страшнее, понеслись в ее голове, и она попыталась отогнать их, как ядовитых ос, чувствуя, как силы внезапно оставили ее, как колени стали противно мягкими, а сердце забилось где-то в горле пойманной в силки птицей.
-Я долго думал, медитировал, я говорил с Року и другими – я должен закончить обучение. Я так и не научился входить в состояние аватара по своему желанию. Я должен вернуться к гуру Патику. Перенять у него те знания, что он сохранил о моем народе. Я катастрофически мало знаю. Целая нация была уничтожена всего за пару поколений, и необходимо восстановить баланс, а я даже не знаю, с чего начать! Гуру, возможно, не единственный, кто знаком с духовными традициями Воздушных Кочевников, но он – единственный, кого я знаю, и его знания необходимы мне.
-Хочешь, я полечу с тобой, - Катара взяла его за руку, пытаясь, как раньше, отвлечь от тяжелых мыслей. – Мы можем навестить мое племя позже…
-Нет, тебе нельзя быть рядом со мной в это время. Гуру… В прошлый раз он велел мне отпустить тебя. Это должно было закончить мое превращение в аватара. И я почти согласился с ним – когда я понял, что не владею тобой, что твоя жизнь – это твоя жизнь, и только ты вправе распоряжаться ей, я почувствовал себя сильнее, свободнее, я мог слышать небо и землю, будто в моих руках был целый мир, который взывал о помощи… Но он звал меня твоим голосом, - ты была в плену у Азулы, и я не мог не слушать тебя. Мне казалось, что если погибнешь ты, то лучше бы и этому миру умереть вместе с тобой… Я сбежал. Снова. Я думал, что должен спасти тебя, а на деле я снова все провалил. И это едва не стоило мне жизни, едва не стоило жизни всему миру!
Катара слушала, затаив дыхание. Он стоял перед ней – такой юный, смущенный, растерянный, но передумавший и испытавший так много за свои тринадцать лет, говорил так правильно и взросло, так смертельно серьезно, что у нее разрывалось сердце.
-Но ты ведь преодолел это. Ты стал аватаром, ты победил.
-Нет, Катара. Я вел себя безответственно и глупо, когда пытался навязать тебе свои чувства. Мне казалось, что я не переживу конца этой войны, если вообще доживу до него. Наши жизни могли оборваться в любую минуту, и мне страшно было потерять хотя бы мгновение из тех, что мы могли провести вместе. Казалось, что после этого лета – дальше – ничего нет.
-Но мы все сражались только для того, чтобы это «дальше» было. Неужели ты никогда не представлял себе наше будущее, наше общее будущее?
-Конечно! Миллион раз. Но чтобы увидеть счастливое будущее, мне было достаточно представить тебя рядом. Или как мы путешествуем все вместе, помогая людям, - ты, я, Сокка, Зуки, Тоф… Но это ведь невозможно.
-Да уж! – фыркнула Катара. – Вечно путешествовать с Тоф! Из нас двоих она бы первая отказалась от такой «заманчивой» перспективы.
-Вот видишь. Я всегда рассуждал, как мальчишка, я думал только о том, что сделает счастливым меня!
-Но ты и есть мальчишка, – ласково сказала девушка. – Эта война отняла у тебя детство, не позволила тебе повзрослеть так же, как все твои сверстники, она отняла у тебя Гиаццо, который хотел защитить тебя, подарить тебе еще хотя бы несколько беззаботных лет…
-Да, ты права. Но эта же война отняла детство у тебя и Сокки, у Джета и Тео, у Дьюка, Смеллерби, Лонгшота, у четырех поколений, взрослевших, не зная, каким будет их завтра. Чем я лучше?!
-Но ты не вернешь мертвых, Аанг, ты не вернешь всем нам детство, отняв его у себя!
-Нет, не верну, хотя и мог бы, если бы не бегал все время от своей судьбы. И вот теперь я говорю, что больше я не сбегу, я готов встретить ее лицом к лицу, как встречали вы все, кто нес потери в этой войне. Я хочу быть достойным всех тех слов, что постоянно звучат в мою честь, достойным вас всех, достойным тебя и твоей любви! И для этого у меня есть только один путь, и я должен пройти его до конца. Я закончу обучение и стану аватаром.
Катара смотрела в его гордое, решительное лицо, и понимала, что он, действительно, вырос. Всего пара месяцев, прошедших после войны, время, казавшееся ей безмятежно счастливым и прекрасным, изменили его едва ли не больше, чем все их странствия. У него появилось время на размышления, и было заметно, что он много передумал за эти дни. Пока все они наслаждались покоем и заслуженной беззаботностью, Аанг искал свой путь. И вот он нашел его. И теперь их дороги расходятся. Катара почувствовала, что, если попытается сказать хоть слово, это взорвет ей горло.
-Я должен отпустить тебя, потому что нам всем нужно научиться жить в новом мире. И потому что я люблю тебя. Прошлой ночью Року сказал мне: «Что любишь, отпусти. Вернется, значит, твое. Нет – никогда твоим не было». Это правильно. Последние месяцы были самыми счастливыми в моей жизни, они дадут мне силы пережить эту разлуку. Мне очень страшно, что она может оказаться долгой, но я должен избавиться, наконец, от страха.
Аанг обнял ее, коснулся губ, сперва осторожно и робко, потом, словно ловя последние глотки воздуха, приник к ним жадно и настойчиво, до боли. Она не чувствовала. Ее захлестнуло такое отчаяние, какого она не помнила с тех пор, как потеряла мать, как ушел на войну отец. Она не могла ни говорить, ни двигаться. Пока они были в саду, город укрыла ночь, и Катара была благодарна ей за то, что мальчишка, разбивший ей сердце, по крайней мере, не увидит ее слез.

Аанг замолчал и опустил голову. Тоф тоже молчала, движениями пальцев подбрасывала камешки, дразня Момо. Цветущие сливы роняли к их ногам серебристые монетки лепестков. Редкие прохожие в парке удивленно оглядывались на слепую девушку, играющую со странным зверьком, и молодого человека с татуировками мага воздуха на бритой голове, одетого в цвета народа, забытого много десятилетий назад. Его выразительные серые глаза неподвижно смотрели куда-то вдаль и, казалось, были так же незрячи, как и глаза его подруги.
-Ничего не скажешь? – обреченно спросил Аанг. – Нет, лучше не говори. А то получится, что я пришел к тебе жаловаться…
-Ну нет, я скажу, - Тоф движением ладони зашвырнула игрушки Момо подальше и решительно топнула крепкой ножкой, вызвав маленькое землетрясение. – И лучше тебе выслушать меня, потому что Сокка тебе ничего не скажет, – а рано или поздно тебе придется с ним встретиться, – Сокка просто размажет тебя по стенке, невзирая на все твое аватарство!
Аанг, ошарашенный такой атакой, вытаращил глаза и вжался в скамью, на которой сидел, хотя даже стоя перед ним, Тоф была не намного выше него.
-Знаешь, что я тут услышала? «Я, мое, моя! Мне, мня, мну!» Катара была права: вы, мальчишки, гадкие! Вы думаете только о себе, в конечном счете. Да, вы прикрываетесь всеми этими разговорами о долге, о чести воина, об ответственности, но на деле вас волнует только ваше собственное душевное благополучие!
-Неправда! Я думал о Катаре! Я думал, что она сама должна выбрать – и не на войне, где мы оглядывались лишь затем, чтобы понять, прикрыта ли у нас спина. Я хотел дать ей время подумать и спокойно решить, чего она хочет. Я заботился о ней!
-Заботился?! Я лучше других знаю, как проявляется эта забота: двенадцать лет родители заботились о моем благополучии, скрывая от меня целый мир, свято веря в то, что слепая девочка не способна постоять за себя и самостоятельно принимать решения. Они поступали так в полной уверенности, что именно так ведут себя любящие родители. Но это была тюрьма! Прекрасная, уютная и постылая тюрьма! Ты вот говоришь, что Айро держит тебя на коротком поводке: ничего не напоминает? Той осенью, вспомни, после победы – мы были счастливы и свободны, весь мир лежал у наших ног, мы могли придать ему любую форму. И что же теперь? Этот мир лепит из нас то, что ему угодно: мы заняты только проблемами этого самого мира, мы стали взрослыми и послушными, как дети, мы не отходим далеко от дома, мы играем там, где нам говорят, встречаемся с теми, кого одобряют наши наставники. Аанг, вспомни наш секретный вечер танцев! Сможешь ты сейчас станцевать так же, как тогда, забыв обо всех печалях и заботах этого огромного мира!
Аватар молчал, в ужасе сознавая, насколько права Тоф, и насколько слеп он сам.
-Но ты твердил, как Зуко в той глупой пьесе: «О, моя честь! Я должен! Я знаю, это моя судьба!»…
-Но я…
-Ты же любишь ее, как ты мог сказать ей такое!? Ты отнял у нее надежду, отнял целый мир, прикрываясь тем, что не сам выбрал свою судьбу. Откуда ты знаешь, что не она – твоя судьба?
Он задохнулся, словно на него вылили ведро ледяной воды. Тоф стояла прямо перед ним, глядя поверх его головы слепыми глазами, но он не видел ее. Перед ним вдруг возникло давнее видение, которое он привык вспоминать как сон: смуглое лицо прекрасной девушки в обрамлении мехового капюшона. Ее брови тревожно сдвинуты, а глаза, казалось, вобрали весь свет мира – они сияли так чудесно и ласково, будто купали в теплом море. Сколько раз после той их встречи он думал, что это – его судьба! Как запечатление - раз и навсегда, один взгляд - как целая жизнь.
-Спасибо, Тоф! – аватар подскочил в воздух, напугав своего летающего спутника, который спрятался на плече у мага земли. – Как же здорово, что я прилетел к тебе! – он подхватил девушку на руки и, смеясь, закружил в опадающих белых лепестках, вихрем срывая все новые и новые цветы. Тоф тоже засмеялась:
-Да, Быстрые Пятки, очень здорово! Теперь все точно решат, что ты сделал мне предложение, и я согласилась.
-Спасибо, - тепло сказал он, ставя ее на землю, и крепко прижимая к себе. – Теперь я знаю, что делать.
-Отлично. Значит, в этот раз помощь льва-черепахи не понадобится?!
Он улыбнулся.
-Нет, с таким друзьями, как ты, львы-черепахи без надобности. Тебя проводить?
-Да ладно, - беззаботно махнула она рукой, - сама доберусь. Ты и так потерял кучу времени.
…Вернувшись домой, Тоф достала письменные принадлежности, аккуратно разложила их на столе, приготовила глиняную табличку и провела по ней ладонью: на поверхности осталось несколько иероглифов. Кончиками пальцев она «прочла» написанное и в этот раз осталась довольна результатом. Никто и не догадывался, что именно ради этих коротких слов маг земли училась писать. Через несколько минут из ее окна в небо взмыл почтовый ястреб, унося отпечатанное на рисовой бумаге письмо: «Дорогой Тео, прилетай. Я очень жду. Твоя Тоф».

У Сокки было неспокойно на душе. Он обошел все поселение, но нигде не нашел Катару, которую не видел после того, как собрание вождей закончилось. Кто-то говорил, что встретил ее у целителей, кто-то – в школе, но занятия для младших магов давным-давно закончились, целители тоже не смогли сказать, когда она заходила и когда именно ушла – слишком много было других забот, Пра-Пра она сегодня не навещала, и немногочисленные подруги не виделись с ней. Не то, чтобы он беспокоился за ее безопасность: в свои двадцать лет Катара сравнялась в мастерстве укрощения воды со старыми мастерами, а некоторыми техниками магии, например, магией крови, владела она одна. И все же в последние месяцы сестра слишком много времени проводила в одиночестве. Первое время они с отцом думали, что у нее появился поклонник, и ее поздние возвращения домой – хороший знак. Но очень скоро стало очевидно, что Катара никак не похожа на счастливую влюбленную, которая ждет не дождется часа, чтобы сбежать на свидание. Количество обязательств, которые она взяла на себя в племени, увеличивалось день ото дня. Дома она появлялась лишь для того, чтобы поспать и приготовить еду для мужчин. Причем если раньше она не могла удержаться от острот в адрес брата, уничтожавшего, засев за чертежами и картами, обед, приготовленный на всю семью, то в последнее время она словно вообще перестала замечать, что происходит в доме. Сокка догадывался о причинах такого поведения сестры, но любые его попытки заговорить об Аанге натыкались на неприступный взгляд и ледяное молчание мага воды.
-Катара не вернулась? – вместо приветствия спросил он, переступая порог.
-Бато заходил несколько минут назад, - ответил Хакода, разбирая карты миграции рыбы, которые принес ему старый друг. – Сказал, что видел ее издалека на Северном причале…
-Что она там делает?
Хакода пожал плечами. Катара уже давно не была беззащитной маленькой девочкой, которой необходима родительская ласка, и хотя ему очень хотелось, как в старые времена, прижать ее к себе, чтобы оградить от всех невзгод и забот, согреть на своей груди, как замерзшую птицу, дочь не позволила бы ему этого. Она с удовольствием слушала их с Соккой мужские разговоры о планах на предстоящую зиму, о том, как строится их поселение и что необходимо еще сделать, но о своих проблемах почти не говорила – увлеченно рассказывала только о малышах, с которыми занималась в школе водной магии. Ему было больно видеть, что мирная жизнь, к которой все так стремились, о которой мечтали целые поколения, и которая требовала сейчас полной отдачи сил, не приносит ей радости. Худенькая большеглазая девочка превратилась в высокую статную красавицу, но, похоже было, что семейная жизнь ее не интересует, все подарки молодых людей немедленно возвращались отправителям, а сваты покидали их дом ни с чем.
-Я пойду поищу ее там, - Сокка с тоской посмотрел на разложенные на столе в ожидании его прихода ломти хлеба и горячий котел с ужином на огне, но садиться за стол без сестры было бы нечестно.
-Не задерживайтесь.
Отец как-то спрашивал Сокку об Аанге. Это было года два назад, когда Катару попросили взять на себя обучение младших магов воды, и она с неохотой, но согласилась. Хакода был удивлен, что за все три года, что прошли после окончания войны, аватар ни разу не навестил их. Сокка объяснил, что Аанг отправился в Восточный Храм Воздуха, чтобы завершить подготовку аватара. Мешать этому было нельзя, а сколько потребуется для этого времени никто не знал. В октябре Аангу исполнялось шестнадцать – возраст, когда аватару обычно сообщали о его предназначении, но как обычно это происходит, Сокка имел очень смутное представление. Он предполагал, что если бы не было войны, монахи рассказали бы юному магу воздуха о его миссии в день шестнадцатилетия. Но все случилось совсем иначе: двенадцатилетнему мальчишке пришлось справляться с проблемами столетней давности, а в день его совершеннолетия некому было поздравить его кроме древнего старца-гуру. Сокка предложил сестре написать Аангу письмо, отправить какой-нибудь подарок, и она как будто загорелась этой идеей, вышила красивый пояс, они вместе сочинили поздравление, Сокка приложил от себя кинжал из акульего зуба (гигантскую полярную акулу поймал он сам), и отправили двух ястребов на северо-восток. Но через несколько недель после дня рождения Аанга из Восточного Храма Воздуха пришел ответ, что подарки не застали там адресата, гуру отправил ястребов вслед уехавшему ученику, но куда именно направился Аанг, он не мог сказать точно. Некоторое время Сокке казалось, что он видит прежнюю Катару – ее лицо снова, как и раньше, светилось надеждой и ожиданием чего-то скорого и хорошего. Но дни проходили за днями, и свет этот постепенно тускнел и мерк, пока однажды не исчез совсем. И вот тогда стала пропадать Катара. Через долгое время от Аанга все-таки пришел ответ, что он получил подарки, что благодарен, и что как только сможет отлучиться из Ба Синг Се, где он учился у Айро, так сразу примчится к ним на полюс, но Катара восприняла эту новость, как показалось Сокке, спокойно и даже равнодушно. Будто не было тех месяцев, что они провели все вместе, оберегая и спасая друг друга, будто не было тех счастливых дней в Ба Синг Се, не было их уединенных прогулок под луной, о которых Сокка знал, не было того бала в Королевском дворце, где все видели их вместе и ни у кого не было сомнений, что они влюблены, а Зуки подначивала Сокку, что его сестра выйдет замуж раньше, чем достигнет совершеннолетия. Но теперь, казалось, Катаре было все равно, что происходит с аватаром и где он. Больше она не писала ему писем. Сам Сокка вел обширную переписку с боевыми друзьями, и знал, что Аанг по-прежнему учится у мастера Айро, но напрямую спросить друга о Катаре он не мог решиться.

Не пройдя и пятидесяти метров, Сокка увидел сестру, - она возвращалась домой.
-Катара! – окликнул он. – Почему ты… - упрек так и не прозвучал, выражение лица девушки было спокойно и… безжизненно. Сокка осторожно обнял ее за плечи.
-Пойдем домой, ужин остывает, - только и сказал он. Катара, у которой покровительственный жест брата в первую секунду вызвал привычный протест, вдруг как-то поникла в его руках, уткнулась в шею и тихо-тихо заплакала. Сокка остолбенел, не зная, как реагировать, а за шиворот ему текли и текли такие горячие, такие горькие слезы. Он гладил сестру по волосам, тихонько сжимал дрожащие плечи и едва ли не впервые в жизни совсем не знал, что сказать. Дух Луны печально наблюдала за ними из редких облаков.

Часть 3

Добавлено (2009-08-06, 21:03)
---------------------------------------------

Наткнулась вот сейчас и подумала, что именно это следовало бы вынести в эпиграф к предыдущему кусочку...

Пилат: Истина, Истина! Что такое Истина?!
Христос: Истина - она то, что с неба.
"С неба обычно падают снег, дождь и парашютисты" (с) Домбровский